По ту сторону времени

Кэтрин пошла у него на поводу и медленно опустила голову: вверх-вниз, вверх-вниз, разминая шею.

Отложив увесистый том, она поднялась с дивана, чтобы немного пройтись по комнате. За окном не прекращался ливень, который с самого утра поливал Лондон. Но Кэтрин даже нравилась такая погода. Когда можно было без угрызений совести просидеть целый день дома, занимаясь, чем захочется, попивая тёплый какао с зефиром, отвлекаясь только на стук крупных капель по подоконнику. Она ценила такие вечера, как этот, наедине с собой.

Но ее единение было прервано звонком в дверь. Кэтрин никого не ждала, да и время, ровно 22:00, не располагало к спонтанным визитам.

Когда-то в детстве, когда Кэтрин оставалась дома одна, и кто-то звонил в дверь, она старалась вести себя, как можно тише, чтобы этот кто-то подумал, что дома никого нет и ушёл. Даже став взрослой, она частенько так делала, когда приходили назойливые промоутеры или проповедники. И неизвестно, кто был хуже.

Звонок повторился протяжным “дзынь”. Кэтрин нехотя отвернулась от окна и пошла открывать, на ходу поправляя слегка распустившуюся ленту в волосах, под оглушительный и резкий третий звонок. Она прошла по коридору к входной двери, мысленно готовясь послать настойчивого гостя. Она ещё не придумала, куда именно, но определенно далеко и не обязательно в цензурной форме.

– Только его ещё не хватало для полного счастья, – пробурчала Кэтрин себе под нос, едва заглянула в глазок. – Не мог просто звонить мне ещё пару дней?

Но делать нечего, пришлось открывать. Придав своему лицу невозмутимое и спокойное выражение, она дважды повернула замок.

– Майк, – сказала она на выдохе, даже не улыбнувшись ему. По большей части из-за того, что не до конца решила, злиться она на него или нет.

– Привет, Кэтрин, – чуть растягивая слова, проговорил Майк.

Она впервые видела его таким. Его темные волосы были слегка взъерошены, взгляд то и дело терял фокус, а глаза казались темными из-за расширенных зрачков, которые почти закрыли зеленую радужку. От него исходил легко уловимый запах крепкого алкоголя, что абсолютно не было на него похоже. Даже на той вечеринке, в день их знакомства, она не помнила, чтобы он пил что-то, крепче пива.

– Майк, что тебе нужно? Ты пьян.

И для кого эта очевидная констатация факта?

– Я … ты … Прости, что ушёл тогда. Просто ты молчала, а я подумал, что зря это сказал. Только все испортил. Я злился на тебя. На себя. Не хотел разговаривать. Ты же не виновата. Это все я.

– Хорошо, давай поговорим, – Кэтрин прервала путанную тираду и затащила его в квартиру.

Осмотрев его с ног до головы и подметив, что он почти не промок в такую непогоду, она строго поинтересовалась:

– Надеюсь, ты сюда не на машине приехал? В твоём состоянии это было бы полной безответственностью.

– Я, пока ещё, в своём уме, – парировал Майк, но под взглядом Кэтрин продолжил уже спокойнее, – я взял такси.

– Ладно, тогда проходи, чувствуй себя, как дома.

Пока Майк возился с кроссовками в коридоре, оставляя вокруг себя мокрые следы и попутно ругая себя на чем свет стоит, Кэтрин прошла на кухню.

– Ты что-нибудь будешь? Есть немного пиццы и имбирный лимонад.

– Я же не поесть к тебе пришёл, – пробурчал Майк, когда появился в арке кухни.

В воздухе уже витал аромат расплавленного сыра и бекона, а его живот протестующе заурчал.

– Тебе не говорили, что горячая пицца – лучшее средство для поддержания важных разговоров?

Кэтрин развернулась к нему и расплылась в улыбке. Смущенный и виноватый вид Майка отбивал всякое желание на него обижаться.

– Впервые слышу, – буркнул он в ответ.

Но уголок его губ, вопреки его словам, предательски дрогнул и Кэтрин поняла, что попала в цель.

– Значит теперь я тебе это официально заявляю. Беседа не начнётся, пока ты не съешь хоть кусочек.

И демонстративно поставила перед ним целую тарелку таких кусочков.

Одним Майк, конечно же, не ограничился и опустошил все содержимое тарелки за считанные минуты. Зверский аппетит стал следствием приличной дозы алкоголя, выпитой на голодный желудок. А теперь опьянение отступало.

– Знаешь, я, наверное, не буду приглашать тебя на ужин, если, даже без такой цели, ты съедаешь столько.

– Очень рад, что тебе весело, но я правда пришёл поговорить.

– Скажи это пицце, – иронично подметила Кэтрин.

И тут же сама себя одернула:

– Прости. Это было лишним. Я тебя слушаю.

А он будто вмиг растерял всю свою уверенность и решимость. Молчание затянулось на несколько минут и Кэтрин, чтобы чем-то себя занять, стала убирать со стола, давая Майку возможность собраться с мыслями. Она, скорее неосознанно, чем специально, громко гремела посудой, только бы не оставаться наедине с неловкой тишиной. К тому же, и в общении с Майком, после того случая, она не ощущала прежней легкости. Словно он на удачу разрушил все мосты, а надежда построить новые так и не сбылась.

– Я не должен был тогда уходить, – наконец заговорил он, смотря куда-то за спину Кэтрин. – Я думал, что между нами что-то есть, и что ты тоже это чувствуешь.

А теперь он посмотрел Кэтрин прямо в глаза, чтобы уловить ее реакцию.

– Майк, я …