По ту сторону отражения

– Ты это мне? – Нинкин голос дрожал от переполняющих ее эмоций. А у меня дрожали руки.

– Тебе Журавль.

– Смертный приговор хочешь подписать?

– Не подпишу. Nзапрещено цензуройN! А сама-то! – перестала неожиданно плакать Ира. – Ты сама постоянно парней уводишь у других девушек! А потом их бросаешь, словно игрушки.

– Я – это другое дело. Не смей даже сравнивать меня с собой. Я этих девок знать не знаю. У подруги бы я просто-напросто постыдилась уводить парня. К тому же Катька его реально любит. И ты, милая моя тварь, сдаешь все, чтобы расстаться с этим слизнем, – в голосе Нины появилась угроза, – иначе… Ты знаешь меня, Ира. Ваш Максик так легко от меня не отделается. Я сделаю ему много того, что попортит ему жизнь. И это будут не психические травмы, поверь.

– Не смей мне угрожать! И ему не смей. – Ира никогда не была такой спокойной, как я, и Ниночка, по-видимому, ее жутко раздражала в этот момент.

– Хочу и буду. А ты не ори. Нет, твою же мать, как ты могла так поступить?

– Сердцу не прикажешь, Нина.

– Прикажешь! В крайнем случае твоем сердцу прикажу я. Нет, тайно встречаться с любимым человеком подруги! Ты кто вообще? Это с тобой мы с первого класса дружим?!

– Ага! Ты всегда на ее стороне! – опять заорала Ира.

– Что? – от удивления Журавль понизила голос.

– Всегда защищаешь ее, а не меня. Почему Катьке можно влюбляться, а мне нет? Да, я тоже втюрилась в Макса, и он тоже меня любит, просто ему бросать эту рохлю жалко! Хотя из нас двоих он выбрал именно меня, а не ее! Знаешь, как ему тяжело было?

– Ему тяжело еще будет. Все впереди.

– Я – его первая девушка, а не она. С ней только и можно за руки ходить!

– Чего? Ну ты и тварь.

– Закрой ротик, Журавль! Блин, я вас обеих ненавижу! Одна Крутая Мадам, которая купается в папиных деньгах и всеобщей любви, фальшивка и стерва, вторая вся из себя слабая тихоня, творческая личность, девочка из интеллигентной семьи с извест-ным папой, которая тоже тянет на себя одеяло! А я? А кто я?

– Оу, да у тебя комплекс.

– Вы всегда лучше ладили между собой, двумя такими грандиозными личностями, а не со мной, такой простой и обычной. Как же вы меня бесите, как раздражаете! Общайтесь вдвоем, я вас обеих видеть уже не могу…

– По-моему, Нинка залепила Ире пощечину и выдала что-то грубое, а что было дальше – я не знаю.

– Убежала? – был, как всегда, проницателен солист группы «На краю».

– Да, ты прав. Что такая слабачка, как я, еще могла сделать? Ну, конечно, порыдала – куда без этого? А потом уже сама себе надавала пощечин, чтобы не плакать, и пошла к Максиму, чтобы разобраться, что происходит. Знаешь, что он заявил? Сейчас это, наверное, смешно выглядит, а тогда, когда я услышала эти его «я не знаю, что мне делать, я люблю вас обеих», я растерялась.

– Я не знаю, что мне делать, я люблю вас обеих, – закрыв лицо руками, прошептал Максим, когда я сидела перед ним и вопросительно заглядывала красными опухшими глазами в его лицо.

– Но… Максим… как это случилось? Она ведь моя подруга… – забормотала я бессвязно, понимая, что мой уютный мирок рушится.

– Я знаю, Катя, я знаю. И от этого мне так плохо. Я ужасный человек. Я обманывал тебя и причинял боль ей. Катя, что делать? Ты ненавидишь меня, да?

– Вовсе нет… Пока. Я… в шоке, и не знаю, должна ли я тебя ненавидеть, но я знаю, что все равно тебя люблю. Вся моя злость – я не знаю, где она. Я просто боюсь, что ты меня оставишь, – я отвернулась, чтобы он не видел моих слез. Я не желала плакать при Максиме.

– Нет, ты меня ненавидишь… Я боюсь этого. С каждой из вас я чувствую что-то особенное. И еще знаю, что я – подонок. Катя, уходи, оставь меня сейчас одного, ладно? Мне надо все обдумать, – он на мгновение прижал меня к себе, как и прежде, и попробовал поцеловать. А я уклонилась, уткнулась ему в родное плечо носом, последний раз провела рукой по щеке и сжала предплечье и тут же отстранилась, сказав, что пусть он поцелует меня, когда решит с выбором.

Я не хотела понимать, что родным он мне быть перестал.

– А потом он выбрал ее, да? – спросил Кей, задумчиво потирая запястье.

– Да, – хмуро ответила я. – Я до последнего надеялась на чудо, но его не произошло. Мы тогда встретились вчетвером – Ниночка тоже пришла, злая, как будто обманули ее. В тот февральский и очень холодный день – Кей, я до сих пор помню этот день – Максим, пряча глаза, сказал, что выбирает Иру, потому что не может, видите ли, смотреть мне в глаза! И что они с Иркой не станут меня тревожить, переведутся в другую школу, чтобы не мешать мне, а потом и вовсе уедут в Москву, когда закончат одиннадцатый класс. Макс хотел стать фотографом, а не хирургом, а Ирка… не знаю, чего хотела она. И знаешь, так странно получилось – я должна была ее ненавидеть, а вышло наоборот – она меня. За что – для меня остается загадкой. До сих пор. Ведь для меня она была сестрой. В общем, я больше ее не видела. И его тоже. Но встретила из-за тебя! На студии!