По ту сторону неба

Одна из причин, почему я не очень охотно поясняю точное местонахождение «Белого оленя», сводится к тому, что мы, если говорить честно, хотим сохранить его для себя. И вовсе не из-за стремления уподобиться собаке на сене: нам приходится так поступать из чистой самозащиты. Ведь едва разнесется слух, что где-то регулярно собираются ученые, издатели и писатели-фантасты, туда немедленно нагрянет толпа пренеприятнейших гостей. Авторы новых теорий устройства Вселенной, некие личности, «очистившиеся» с помощью дианетики (интересно, а как они выглядели до того?), дамы с пронзительным взором, впадающие в транс ясновидения после четвертого стаканчика джина, — это лишь наименее экзотичные представители племени чудаков и зануд. Однако страшнее тарелочников нет никого: если не считать нанесения телесных повреждений различной тяжести, средства избавиться от них до сих пор не изобретено.

И вот в один из черных дней некий известный проповедник религии тарелочников обнаружил наше убежище и с радостными воплями спикировал на нашу беззащитную компанию. Здесь, очевидно решил он, самая благодатная обстановка для его миссионерской деятельности. Людей, которые уже интересуются космическими полетами и даже пишут об этом книги и рассказы, будет совсем нетрудно обратить в свою веру. Он открыл свой черный чемоданчик и извлек свеженькую стопку тарелкианы.

То была впечатляющая коллекция, скажу я вам. Нам показали интересные фотографии летающих тарелок, сделанные астрономом-любителем, живущим совсем рядом с Гринвичской обсерваторией, чья не знающая отдыха камера запечатлела такое поразительное разнообразие инопланетных космических кораблей всех форм и размеров, что оставалось лишь диву даваться, за что получают зарплату работающие по соседству профессионалы. Затем он прочел нам длинное повествование одного джентльмена из Техаса, буквально на днях по-соседски поболтавшего с экипажем тарелки, устроившим пикничок по дороге на Венеру. Похоже, языковых проблем для него не возникло: всего десяти минут общения на языке жестов ему хватило, чтобы перейти от уровня «Я — человек. Это — Земля» к весьма эзотерической информации об использовании четвертого измерения в космических путешествиях.

Однако настоящим шедевром оказалось восторженное письмо какого-то типа из Южной Дакоты, которому предложили прокатиться на тарелочке и даже покатали вокруг Луны. Автор долго объяснял, как тарелка летает, перемещаясь вдоль магнитных силовых линий, точно паук по нитям паутины.

И тут Гарри Парвис не выдержал. До этого он с профессиональной гордостью выслушивал истории, которые даже он не осмелился бы выдать за истину, поскольку был экспертом в определении порога доверчивости слушателей. Однако когда он услышал про силовые линии магнитного поля, его научная подготовка пересилила откровенное восхищение перед этими современными Мюнхгаузенами, и он с отвращением фыркнул.

— Это полнейшая чушь, — заявил он. — И я могу это доказать, поскольку магнетизм — моя специальность.

— На прошлой неделе, — с улыбкой заметил Дрю, наполняя элем две кружки одновременно, — вы говорили, что ваша специальность — структура кристаллов.

Гарри ответил ему снисходительной улыбкой.

— Я специалист широкого профиля, — небрежно пояснил он. — И, возвращаясь к тому месту, где меня прервали, хочу подчеркнуть, что никаких силовых линий магнитного поля не существует. Это математическая фикция — точно такая же, как линии широты и долготы. Если кто-либо заявит, будто изобрел машину, принцип действия которой заключается в перемещении вдоль линий широты или долготы, то всем сразу станет ясно, что им вешают на уши лапшу. Но поскольку лишь немногие достаточно хорошо разбираются в магнетизме и звучит это весьма таинственно, то психам вроде того типа из Южной Дакоты и сходит с рук та бредятина, которую мы только что слышали.

У посетителей «Белого оленя» есть замечательная особенность — мы можем сколько угодно пикироваться между собой, но в моменты кризисов проявляем впечатляющую солидарность. Все понимали, что с незваным гостем надо что-то делать хотя бы по той простой причине, что он вмешался в столь серьезное дело, как выпивка. Фанатизм любого рода отбрасывает мрачную тень даже на самое веселое общество, и некоторые из завсегдатаев уже были на грани ухода, несмотря на тот факт, что до закрытия оставалось еще два часа.

Поэтому, когда Гарри Парвис перешел в наступление, сочиняя самую дикую небылицу из тех, что прозвучали из его уст в стенах «Белого оленя», его никто не прервал и не попытался указать на слабые места в повествовании. Мы все знали, что Гарри бьется за всех нас, отвечая огнем на вражеский огонь. К тому же мы знали, что он вовсе не рассчитывает, будто мы ему поверим, поэтому мы просто уселись и насладились его байкой.