По ту сторону льда

- Не-е-ет. - Она наморщила нос, дернулась, чувствуя его пальцы внутри, застонала, выгнулась. Ее тело пульсировало, живот ныл, внутри все тянуло. – Не-е-ет… не надо.

- А чего же так. Тебе же нравится? – его пальцы глубже, и она, закрыв глаза, выдыхает его имя, а потом громко стонет. – Нравится? Ну, Маринк?

Слабо понимая, что он ей говорит, о чем спрашивает, она прошептала что-то в ответ. На груди у нее выступила испарина, кожа стала такой чувствительной, что она с трудом выдерживала касания его губ.

- Вань… - всхлипнула она, когда он вновь убрал руку. Все ее тело обжег холод. – Вань… пожалуйста… Я не могу больше.

- А я, думаешь, мог? – Он погладил ее тыльной стороной ладони по щеке.

Марина открыла глаза и с мольбой посмотрела на него. Взгляд, затянутый поволокой желания, но такой нежный, глубокий… Воронов обрисовал пальцами овал ее лица.

- Я так скучала по тебе, – прошептала она, пытаясь прижаться к его руке. – Вань…Пожалуйста… Развяжи меня, пожалуйста.

- Ну уж нет, - выдох ей в губы.

Он еще раз поцеловал ее, устроился между ее ног. Она тут же подалась к нему, потерлась о него, и Воронов, чувствуя ее тело, ее запах, зарычал, словно зверь. Он не знал, как сдерживался до этого мгновения, но с первым же толчком в нее все тормоза оказались сорванными. Он слышал только ее громкие стоны, чувствовал ее губы, вкус ее поцелуев, ее шумное дыхание, смешанное с его собственным хрипом. Он брал ее сильно и быстро, и понимал, что ему мало. Он слизывал капли пота с ее висков, потом снова целовал в губы, и языки их сплетались неистово и жадно. А потом все померкло. Чувствуя, как ее тело вздрагивает от наслаждения, он глухо застонал, позволяя себе сорваться вслед за ней. Он прижимался лбом к ее виску, гладил ее одной рукой и, не помня себя, касался губами ее кожи.

Кое-как он развязал узел, сдерживающий ее руки, прижал ее ладонь к своему лицу, поцеловал красноватый след на запястье. Ее ручки были такими маленькими, что он легко мог скрыть ее ладошку в своей. Это пугало его и дарило какое-то необъяснимое чувство силы. Но силы совершенно другой – силы, которой хотелось делиться с ней, которой хотелось оберегать ее. Ваня лег рядом, прижал Марину к себе, поцеловал в лоб, и она погладила его по щеке. Выдохнула, обняла.

- Ты делаешь из меня зверя. – Он тихо засмеялся ей в макушку. Их влажные, горячие тела соприкасались, оба дышали все еще тяжело чувствовали биение сердец друг друга.

- Мой ласковый и нежный зверь. - Казакова тоже тихонько засмеялась. – Отомстил?

- Еще нет. Но, думаю, нам надо сделать небольшой перерыв.

Марина снова потихоньку засмеялась, проводя носом по Ваниной груди. Плечи ее от смеха чуть заметно вздрогнули, зашевелились лопатки. А Ваня подумал, что там, в горах, ему не хватало именно этого – не хватало ее смеха.

В середине ночи они кое-как добрались до душа. Марина, счастливая и утомленная, едва держалась на ногах, да и Воронов с трудом заставил себя встать с постели. Но отпускать её одну не хотелось. Лежа у него под боком, она что-то тихо мурлыкала и перебирала пальцами волосы на его груди. Он чувствовал прикосновения чутких подушечек, маленьких ноготков, и это доставляло ему удовольствие. Не то удовольствие, которое он испытывал, овладевая ею, а совсем другое: спокойное, размеренное, уютное. Первый голод сменился желанием почувствовать, и они, лежа в постели, целовались, переплетаясь ногами, гладили друг друга, изучали, словно в первый раз. Потом он посадил Марину сверху и, водя ладонями по ее бедрам, смотрел, как она, двигаясь с ним в едином ритме, прикрывает глаза и кусает губы. Она упиралась ладонями в его грудь, откидывалась назад, и тогда он особенно хорошо видел ее шею. Он накрывал ее груди, и они прятались под его большими руками, словно были созданы специально для него. Словно вся она была создана специально для него. А после они снова лежали рядом, шепча глупости вперемешку с важными, серьезными вещами, и чувствовали влажные тела друг друга.

В ванной Марина едва не споткнулась о брошенный на пол халат и, выразительно глянув на Воронова, чуть заметно улыбнулась. Стоило только теплым струям побежать по их телам, стоило Ване провести ладонями по ее спине и ягодицам, стоило ей прижаться спиной к его груди и, посмотрев через плечо, поймать губами поцелуй, как стало понятно, что немного сил у них все-таки осталось. Ровно столько, чтобы Ваня подтолкнул ее к стенке. Уперевшись ладонями, она наклонилась, и его губы заскользили вдоль ее позвоночника, а руки принялись ласкать живот. Шорох воды приглушал стоны, неровный сиплый шепот. Страсть переплеталась с нежностью, Ваня накрывал кисти Марины своими, придерживал ее, чувствуя, как у нее подкашиваются ноги. И когда очередная вспышка накрыла их, обоих одновременно, силы все-таки кончились. Марина сползла по стенке на дно ванной, Ваня опустился рядом, откинулся на бортик и, чувствуя, как она потихоньку смеется, упираясь лбом ему в плечо, гладил ее по мокрой от теплой воды спине, перебирал прядки волос.