По ту сторону льда

Ваня сжал телефон с такой силой, что заболела рука. Она еще и издевается! Хотя, о чем это он?! Она издевается уже второй день и, судя по всему, получает от этого удовольствие! Только он хотел написать что-нибудь в ответ, как смартфон завибрировал, «обрадовав» его очередным шедевром Марининого изощренного ума.

Маришка Хорошая: (фотография)

Маришка Хорошая: Всё в сугробе отморозил?

Да если бы даже и отморозил…

Черные сетчатые перчатки, черные крохотные стринги и больше ничего. Только дразнящий взгляд и маленькие упругие груди с торчащими сосками. Воронов надул щеки и выдохнул. Мощная волна жара прокатилась по всему телу и сосредоточилась именно там, на что, собственно, и намекала Казакова. Нет, она не издевается… Он даже не знал, какое подобрать к этому слово. Тут не то что приличных – тут и нецензурных было мало. И эти ее губы, эти тонкие, беззащитные пальцы…

Пройдя в ванную, он плеснул в лицо холодной водой. Фыркнул, словно мокрый пес, наскоро вытерся большим полотенцем. Марина… Он, конечно, всегда знал, что она девушка страстная, но эта последняя фотография… Стоило ему вспомнить о снимке, как весь эффект холодных обливаний свелся к нулю. Ваня глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Тренажерный зал и тяжелая штанга сейчас пришлись бы очень кстати, но в горах с этим было как-то не очень…

В коридоре Ваня наткнулся на Мартынова. Тот предложил выпить чаю, и мужчины вместе пошли в кухню. Однако стоило только Леше набрать в чайник воды, телефон Вани снова пикнул.

18:39

Маришка Хорошая: (фотография)

Маришка Хорошая: Привет сугробам (три подмигивающих смайлика, красное сердечко, след поцелуя)

Ваня стоял и молча смотрел на фотографию. Тонкие трогательные лодыжки, обвивающее их кольцо ткани…

Он понял, что именно вот так и делают контрольный в голову.

- Леш, - голос звучал глухо, хрипловато, и Ваня кашлянул. – Мне в Питер надо сгонять.

- Когда? – Мартынов включил чайник и обернулся к другу.

- Сейчас.

- Сейчас? – удивленно переспросил Леша. – Что случилось?

- Да так… Поговорить надо кое с кем.

- Воронов…

- Да я утром вернусь.

- Нет, ну если надо… Ты уверен, что все в порядке? Если что-то…

- Уверен, - с мрачной решимостью ответил Ваня. Ох как уверен…

Пока он заказывал билет на самолет и кидал в сумку документы, смартфон снова оповестил о входящем сообщении коротким звуковым сигналом. Если и можно было еще хоть чем-то удивить его, то Марина и на сей раз с задачей справилась играючи. И почему только он не нашел себе хорошую, тихую, домашнюю, добрую, спокойную… В общем, почему он вляпался в Казакову?! Как он умудрился сделать это спустя десять лет?!

Марина, его Марина.

Маришка Хорошая: Я скучаю по тебе, Вань. Проснулась сегодня и поняла, что мне тебя очень не хватает.

Маришка Хорошая: Ну и да (подмигивающий смайлик, три красных сердечка, фотография)

Маришка Хорошая: Это чтобы на всяких-разных не засматривался там.

Воронов перечитал сообщение и сохранил себе на телефон очередной фото. Да просто потому, что не нужна ему другая. Потому что она – его Марина, его Маришка, просто его.

Глава 8

Санкт-Петербург, апрель 2018 года

Больше он так ничего и не написал. Не ответил даже на ее последнее сообщение, хотя Марина видела, что он его прочитал. Как понимать это молчание, она не знала. Решил показать ей, что ему не интересно? Или просто игнорировать? Или слишком занят общением с друзьями и ясно дает ей понять, что ему не до нее? Поначалу она злилась, потом пыталась делать вид, что ей все равно, а после, едва притронувшись к ужину, ушла к себе в комнату и открыла Ванин инстаграм. Фотографии из Милана, из Сочи… И везде он довольный, веселый, в окружении друзей. Чем больше она смотрела на эти снимки, тем отчетливее чувствовала себя лишней. Нет у них ничего общего, ему и без нее хорошо. А она… Ей даже поделиться особо нечем, да и желания никакого нет. Она видела комментарии, в которых поклонники их пары спрашивали о ней, видела слова поддержки. Но были и другие слова. Были слова, фразы, в которых люди открыто говорили, что она ему не пара, что лучшее решение для него – сменить партнершу, что она эгоистичная, надменная, что она просто стерва.

Марина старалась не читать все это, но взгляд ее упорно выхватывал именно подобное. Хотелось тут же броситься, написать что-то в ответ, заткнуть всем этим умникам глотки. Какое право они имеют судить ее?! Какое право они имеют лезть в их дела, их жизнь?! И почему она должна оправдываться, к примеру, за то, что отказалась сфотографироваться с кем-то из болельщиков или высказала собственное мнение по какому-то поводу?! Не сфотографировалась, потому что не хотела, потому что не могла заставить себя улыбаться, потому что устала или потому что просто плохо себя чувствовала. Да мало ли, почему! Она ведь не кукла, у которой нет своих желаний – она живой человек. Так какое право все эти люди имеют писать о ней такие вещи?!

Марина свернулась на постели клубочком и тихо вздохнула. Ваня так и не написал ей, не позвонил. Нет так нет, что же…