По ту сторону холста

— Посмотри на их глаза, — сказал Максим.

Но Денис уже и сам видел. Там была темнота, как в глазницах театральной маски, которую Денис однажды видел в питерском музее. Из ртов показывал свои длинные щупальца туман. Сами сиу выглядели как тени, неразумно выползшие на солнце.

— Они прокляты, — шумел за их спинами Доминико. — Порождения ТЕНИ! Разве вы не видите? Зачем мы вообще сюда пришли?

— У Варры есть оружие, — сказал Денис ему. — И мой брат тоже кое-что умеет. Если они вдруг нападут на нас, мы…

Максим, ни слова не говоря, пошёл вперёд, и Денис, схватившись за голову, последовал за ним. Он ожидал в любой момент окрика на птичьем языке сиу (или какой язык у этих пустынных жителей? Змеиный?), но не дождался. Десять шагов…  Пятнадцать…  Он смотрел вниз. Когда в воздухе послышался слабый запах каких-то пряностей, Денис поднял голову. Люди исчезли. Шатры были похожи на аттракционы заброшенного парка развлечений, которые издалека выглядят что надо, и даже вывеска, кажется, вот-вот загорится приветливым неоном, но ты подходишь ближе и видишь, что у гигантской статуи Деда Мороза отсутствует добрая половина корпуса, а внутри свили гнёзда воробьи, да торчат во все стороны ржавые арматурины. Что американские горки больше похожи на останки динозавра. Что на обрывках газет, которые раньше ютились в будке билетёра, а теперь разбросаны всюду вокруг, можно разглядеть дату за добрых пять лет до нынешнего дня. И невольно начинаешь задумываться: «Где я был пять лет назад, когда это чудное место встретило свой конец?»

Каркасы шатров давно уже рассохлись и походили на старых голубей, которые только и могут, топорща перья, хранить остатки тепла и с тоской смотреть в синее небо. Каждый порыв ветра, который срывался отсюда в путешествие по степи, на мгновение возвращал лагерь к жизни: хлопали пороги шатров, слышались скрипы, трески, шуршания, которые при большой доле фантазии можно было принять за тихий людской разговор. Кое-где валялись кости; сложно было определить, человеческие они или звериные. Максим, наверное, мог бы сказать. И Доминико мог. Но они молчали.

Доминико всё не мог успокоиться. Он летал кругом и заглядывал в каждый шатёр. Отлетал к опушке, с минуту разглядывал лагерь индейцев, а потом с воем бросался обратно, и всё начиналось сначала. Он не мог понять, как это на свете могут существовать такие приведения, которых нельзя поймать, усадить на краешек луны или в любимом подземелье и поговорить по душам, как и полагается двум добрым мертвякам.

— Пойдёмте отсюда, — в конце концов взмолился он. — Здесь жутко!

— Эти люди стали ЕЁ жертвой. Они исполнили ЕЁ волю и исчезли, — пробормотал Максим. — Мир сходит с ума. Люди не должны так запросто пропадать из него, он не может всего этого понять.

Братья вдруг почувствовали небывалое умиротворение. Денис нашёл старое кострище и просто вдыхал его запах. Максим бродил всюду кругом, будто здороваясь с бывшими обитателями сего места. Варра наконец оставила зонтик — она каким-то совершенно привычным движением раскрыла его и положила как будто бы сушиться — и вернулась к своему обычному меланхоличному настроению.

— Сюда ОНА больше не вернётся, мой дорогой призрак, — сказал Максим. — Разве ты не чувствуешь? Это место — как пустая…  пустая…

— Обёртка от шоколадки, — пришёл на помощь Денис. — Выброшенная прочь обёртка. Значит, здесь безопасно будет отдохнуть?

— Прислушайся к своим ощущениям.

Денис боялся, что если он прислушается к своим ощущениям, то грохнется спать прямо здесь, где стоял. Спать рядом с золой и видеть во сне, что она ещё тёплая — что может быть лучше?

Варра тихо всхлипывала. Она зачем-то нацепила на голову перья сиу, и теперь придерживала их рукой, чтобы не унесло ветром. С уголков глаз срывались слёзы, и это вдруг сделало её в глазах мальчиков куда более человечной, чем раньше.

— Я была готова подраться с этими сиу, хотя никогда в жизни не дралась, — сказала она. — Не знаю, где сейчас мама с папой, но надеюсь, им так же спокойно, как и мне. Эти сиу, даже если и виноваты, знают момент, когда нужно уйти навсегда.

Она села возле потухшего костра, а потом легла на спину.

— Никуда больше не пойду. Хочу остаться здесь.

Как маленькие кутята дети подползли друг к другу, прижались и, свернувшись калачиком, уснули.

ТЕНЬ поджидала по ту сторону бодрствования.

Во всяком случае, Дениса.

Она пришла в обличии Варры, будто девочка поняла правила этой игры и теперь легко, словно перебрасывая из ладони в ладонь мячик, путешествовала по чужим снам. Но то была другая Варра.

— Вернулся, братец? — спросила она приветливо.

От неожиданности Денис застыл, в нерешительности покачиваясь с носка на пятку, и вдруг обнаружил себя в дверном проёме. Варра стояла по ту сторону и смотрела на него, вытирая руки о передник.

— У меня нет сестры, — сказал Денис. Это было единственное, что он мог утверждать со всей уверенностью в данных обстоятельствах, когда даже входная дверь вела не в прихожую, а прямиком на кухню, как будто он, Денис, вошёл с улицы через окно.

Он неловко вылез из кед, наступая себе на пятки.