По ту сторону горизонта

Глубокий вдох и громкий кашель. Моргана открывает глаза и инстинктивно хватается за грудь в том месте, где ещё мгновение назад был клинок. Того нет, как, впрочем, и раны, хотя она всё ещё чувствует, как свербит отголосок боли. Она отстёгивает ремни, раздирает одежды. Но на месте раны лишь шрам. И то старый, полученный по неосторожности в старой трактирной драке, даже не при абордаже. Тогда её славно полоснули ножом, который позже она забрала себе как трофей. Сейчас же лишь кровь на камзоле да засохшее пятно на сорочке свидетельствуют о том, что её действительно убило чудовище.

Чудовище, которое она хотела спасти.

– Тише-тише, ни к чему суетиться. – Мужчина, наблюдающий за ней, протягивает сухощавую ладонь. – Времени достаточно. Даже больше.

О'Райли неуверенно смотрит на руку, облизывает пересохшие губы. Вихрь в голове поднимает все воспоминания. И последние мгновения её жизни ослепляют. Такие уж они яркие – как полуденное солнце после выхода из трюма. Нервно, почти бешено Моргана оглядывается по сторонам. Они с Джеффри добрались до пещеры, до источника. Сделали всё, что смогли. Но сейчас место, в котором она находится, лишь отдалённо напоминает пещеру, где закончилась её жизнь: своды потолка опустились, а пол раскололся на отдельные фрагменты, пространство кругом заполнила вода.

– Кто ты? – едва слышный вопрос срывается с губ. Моргана не узнаёт своего голоса – неестественно сиплый. Она пытается прочистить горло, но кашель отдаётся лишь бульканьем в груди. – И где мы находимся?

– Милая маленькая Морриган, ты столько времени искала ответы на вопросы, что привыкла только их и задавать? Идём. Пора на покой.

Мужчина облачён в тяжёлый чёрный балахон, местами потрёпанный и грязный, его лицо скрывает капюшон. Вся его фигура источает зловещий, пробирающий до основания души холод, вот только Моргана не испытывает к нему ни неприязни, ни страха. Лишь умиротворение и покой, будто встретила старого друга или хорошего знакомого.

Опираясь на протянутую ладонь, Моргана поднимается с пола. Только теперь она замечает размазанную под собой кровь да грязь. От источника живой воды не осталось и камня. Всё, ради чего она боролась, всё, к чему стремилась, теперь уничтожено. Не уничтожен только Бентлей Кеннет – злой мертвец, который вряд ли нашёл покой после отмщения. И неизвестно, сколько ещё людей погубит его ненависть к пиратам и испанцам.

– Мне жаль. Я совершила ошибку.

– Не сожалей о том, что нельзя обратить.

Моргана ещё раз ощупывает то место, где должна быть рана. Если бы ей кто-то сказал, что она умрёт от удара в сердце, она бы посмеялась. Лихорадка всегда пугала её больше. Или та болезнь, из-за которой у некоторых моряков гнили зубы и выпадали иногда по три за раз.

– Это ищешь? – с холодной усмешкой спрашивает мужчина в балахоне, протягивая на костлявой ладони сердце. Самое настоящее, человеческое. Оно лежит грязным небольшим мешочком и совершенно не двигается. Только кровь стекает по пальцам скелета.

– Ты Харон, верно? – ирландка ведёт плечом. Где-то она слышала, что сердце должно быть таким же лёгким, как перо. Вот только не помнит, в каком точно мифе говорилось нечто подобное. В её голове столько историй, которые она не может уложить, что они уже перемешались между собой.

Мужчина кивает. Он ступает в лодку, помогает пиратке залезть в неё же и берёт в руки длинное весло. По привычке капитан сразу же садится на скамью, лодка даже не покачнулась. Вода похожа на идеальную гладь зеркала – спокойную и неподвижную.

– Боги очень не любят, когда в мире нарушается равновесие, Морриган. Это приводит… к некоторым катаклизмам, – мужчина отталкивается веслом от берега, – например к падению акций на лондонской бирже, закату Британской империи или, упаси Никса, картофельному голоду в Ирландии.

Тёмный жнец медленно гребёт, и делает он это так странно, словно отталкивается веслом от самого дна.

– Что произошло в этот раз?

– Всего лишь где-то в будущем погибло много людей.

Моргана поджимает губы. Она всю жизнь стремилась обойтись малым количеством жертв, а теперь вынуждена слушать, как непринуждённо и совершенно бесстрастно Харон говорит ей о том, что она стала причиной гибели других. И можно было бы закрыть глаза и сказать себе: «Моргана, ты никого из них не знаешь». Однако никто не заслужил умирать из-за неё. Тем более если они того не хотели. О'Райли потирает щёку.

– Значит, я умерла и так выглядит посмертие?

Лодка медленно плывёт, и вода расходится во все стороны аккуратной рябью.