По ту сторону фронта

— Как только пришли, на другой же день я послал Логинова на диверсии (он у меня заместителем). С ним четырнадцать человек. С остальными занялся устройством лагеря. Выбрали место, нарубили кольев, начали ставить шалаш. И тут нас побеспокоили — уже пронюхали. Появляются полицаи. Мы их заметили издали и схоронились в кустах. Они разломали нашу постройку, разбросали колья и жерди, постреляли наугад во все стороны и ушли. Лагерь мы перенесли на другое место, и полицаи больше не появлялись.

Работать мы начали неплохо. Логинов в первом же походе взорвал пять эшелонов на линиях Ковель — Сарны, Ковель — Брест и Ковель — Холм. Это наши линии. Связался с крестьянами. Нашел здешних партизан, 37 человек привел к нам. Сразу же отряд начал расти. Люди тут есть. Вот вы увидите, что это за люди. Кремневые! Коммунисты с подпольным стажем. И места они знают, и их здесь все знают. Связь у нас с населением крепкая. И все время мы тревожим фашистов, разгоняем полицаев, сжигаем заводы, рвем провода. Насолили мы им. Вот они и надумали облаву.

Шестого начался обстрел леса, где мы стояли: они все-таки приблизительно знают место. А потом фашисты пошли в наступление со стороны Большого Обзыра. Собаки-ищейки вели их по нашим следам. Не доходя до Верхов, они наткнулись на засаду. Наши ребята обстреляли их, собак убили, а самих загнали обратно в Обзыр. Это их не остановило. Седьмого к ним прибыло подкрепление из Ковеля. На восьми машинах приехали: одних только немцев — человек триста, да еще сколько полицаев!.. Мы приготовились. Все дороги, по которым можно пройти к лагерю, я приказал минировать. Мы в дополнение к взрывчатке употребляем неразорвавшиеся снаряды (на полигоне их много). Здорово получается!.. Так и на этот раз. Разведку мы пропустили. Она до самой нашей конюшни дошла. Но как только главные силы вступили на минные поля, грохот пошел по всем дорогам. Эффект замечательный. На одном только главном направлении было убито 36 человек. Началась у них паника. Отступление. А тут мы им еще поддали. Открыли огонь. Я от лагеря командую: «Вперед!» А Логинов с фланга — он там в засаде был — кричит: «Ура!» И у него теперь такая поговорка: елки-качалки, катай коляску вперед. Так вот он вскакивает и кричит: «Елки-качалки, катай коляску вперед!» Немцы бегут. Так припустили, что, кажется, и не догнать. Наши ребята давай, разуваться. Раз-раз, сбросили сапоги — и босиком дальше. Прямо по веткам, по сосновым шишкам. Километров восемь так и гнали, до самого Обзыра. Там стояли машины. Немцы — прямо с ходу — вваливаются в кузов, один на другого; шоферы заводят — и гонят без оглядки до самого Ковеля… Несколько машин нам все-таки удалось сжечь.

Ну, а последнее немецкое наступление… Вот я только что ушел от него, вы знаете. Не было смысла лезть в драку: очень уж неравные силы… Теперь придется искать другое место для лагеря…

— Да, — согласился я, — другое место. Вместе найдем. И ты оставайся по эту сторону Стохода. Ничего, что дальше придется ходить на задания… Кстати, вот ты говоришь — неразорвавшиеся снаряды. Это правильно. А может быть, на полигоне и взрывчатка найдется?

— Искали. Нашлось, но очень немного?

— А неразорвавшихся снарядов много?

— Хватит.

— Ну, тогда их надо собрать, будем добавлять к нашим рапидам.

Приехав вместе с Картухиным к месту временной стоянки его отряда, я встретился с Логиновым и не удержался, чтобы не вспомнить старое его прозвище:

— А, Патефон! — и хотя сразу же поправился: — Здравствуйте, Петр Михайлович! — Картухин поддержал шутку:

— Нет уж, он теперь не Патефон, а Катай Коляску.

— Даже прозвище изменилось!

— Что с ними поделаешь! — смущенно и радостно пожал плечами Логинов. — Ну да ведь я не гордый: хоть горшком зови — только в печь не ставь.

— Верно… Ну, вот, видите, товарищ Логинов, вы не только подрывное дело усвоили, но и заместителем командира отряда стали. А еще скромничали…

— Усвоил, елки-качалки. Я уж теперь и других учу!

Я невольно рассмеялся:

— Опять «елки-качалки». Вы, говорят, и в бою это же кричали?

— Вгорячах это. За фашистами гнались…

— То-то и бегаете босиком. Было такое дело?

— Было. Разувались. Да я и сам сапоги скинул.

— Значит, хорошие ребята?

— Золотые!

* * *

Вместе с Картухиным и Логиновым отправился я выбирать место для их нового лагеря на восточной стороне Стохода. По дороге заехали к Максу и, не успели еще слезть с лошадей, услышали странный возглас:

— Петька, черт! Откуда?

Логинов от неожиданности зацепился ногой за стремя и чуть не упал.

— Вася — ты! — протянул он руки навстречу Кульге, и голос его дрожал.

Обнялись. Кульга уронил костыль, Логинов подхватил его и опять обнял Кульгу вместе с костылем.

— Упадешь, Вася!

Они хлопали друг друга по плечам, заглядывали друг другу в глаза. Слышались беспорядочные фразы:

— А уж мы было тебя совсем похоронили!.. Вот не знал!

— И я не надеялся живым тебя встретить.

— Можно подумать, что вы с того света вернулись, только разными дверями вышли, — сказал Картухин насмешливо, но чувствовалось, что и он тронут этой встречей.