По ту сторону добра

— Крапивцев и есть жестокий. Он даже свою собаку отравил за то, что курей гоняла… А думаете, кто моего кота убил? Его рук дело, никого больше… Борис ему в глаза говорил, что он торгаш, и на собрании выступил, мол, есть такие, что наживаются на садовых участках. И как пример привел Крапивцева. Даже куркулем назвал и требовал исключить из кооператива. Правда, и Крапивцев на него писал. Чтобы Бориса лишили земли, мол, так запустил участок, так гусениц расплодил, что они лезут на соседние сады…

— Какой это куркуль, на шести сотках, — подначивал Коваль, интересуясь, что еще скажет его собеседник о Крапивцеве.

— А такой, что и «Жигули» покупает.

— Так ведь работают… Своим трудом…

— Правильно. Но еще лучше, если бы они не драли шкуру с людей на Бессарабском рынке.

— А вы, простите, Петр Емельянович, что делаете на своих сотках? — полюбопытствовал Коваль.

— У меня земля тоже не гуляет. Есть грядочки — помидорчики, огурчики, пять яблонь, но для себя, не на продажу, и чтобы руки не скучали…

На дворе свирепствовал август. Солнце заливало окна пивной, подгоняя людей ближе к стойке, за которой колдовала над бочкой с пивом Мотря.

Коваль решил, что ничего дельного сосед не скажет, и, взглянув на часы, кивнул на прощанье. Нужно было еще расспросить продавщицу ларька, в котором часу приходил в тот вечер за бутылкой вина ее постоянный клиент Борис Залищук.

Обескураженный Петр Емельянович остался в одиночестве и сердито посматривал на пустые кружки перед собой.

5

От экспертов лейтенант Струць возвращался в хорошем настроении. Черт возьми, как здорово получилось: он, молодой сотрудник уголовного розыска, самостоятельно вышел на короткую прямую, которая приведет к раскрытию преступления, — нашел во дворе Залищука граненый стакан со следами отравы. Все-таки недаром окончил Высшую школу милиции! А то всегда… «старые кадры, старые кадры…». Конечно, опыт у стариков большой, но опыт — вопрос времени. А вот когда опыт приплюсовывается к знаниям, тогда все великолепно!

Из курса следственной практики он хорошо помнил, что самым главным в успешном проведении розыскных действий является своевременное обнаружение доказательств, которые могут быть утеряны. На выпускном экзамене он как раз и докладывал о первоочередных элементах розыска и этот раздел курса запомнил прочно. «Прозеваешь день, потом придется расплачиваться месяцами, — говорил преподаватель. — Время все сглаживает, и больше всего — следы преступления». И при этом напоминал слова знаменитого французского криминалиста Эдмонда Локара о том, что первые часы розыска самые ценные, ибо быстротечное время уносит с собой истину…

«Таким образом, прежде всего — обнаружение доказательств, которые из-за промедления могут быть потеряны, — мысленно повторял молодой инспектор по дороге от экспертного бюро до кабинета Коваля. — Стакан этот мог быть случайно раздавлен ногой, разбит камнем на осколки или вообще остаться незамеченным в густой траве. Когда осматривали место, где нашли труп Залищука, то на дачу не обратили внимания. Тогда все прозевали первые самые дорогие минуты для осмотра дачи. Хорошо, что теперь его, лейтенанта Струця, бдительность спасла положение».

Ему припомнилось описанное в учебнике происшествие. На опушке старого соснового бора был обнаружен труп местного лесника с пробитой головой. Жители хутора слышали, как кто-то ругался с лесником, не разрешавшим рубить деревья, и угрожал ему. Во дворе хуторян — отца и сына, которые ездили в лес, — милиция нашла спрятанный в телеге окровавленный топор. На нем оказалась кровь лесника.

Обоих подозреваемых арестовали и, несмотря на то что они не признались в убийстве, приговорили к высшей мере. Других версий преступления не было и, казалось, не могло быть. Розыски на опушке человеческих следов ничего не дали. На толстом слое старой опавшей хвои отпечатков не обнаружили.

А через несколько месяцев, когда осужденные уже ожидали расстрела, в милицию обратился смертельно больной человек с хутора и признался в убийстве. Рассказал, что вернулся из больницы домой, потому что обречен на смерть от рака… Но в тот день, когда его соседи отправились в лес, он еще не знал о своей страшной болезни, чувствовал себя хорошо и смолил на реке, протекавшей недалеко от бора, лодку.

Услышав крики за несколько сот метров от берега, он подобрался незаметно к месту ссоры и взял с телеги топор. После того как отец с сыном отправились домой, он догнал лесничего, с которым давно враждовал, и ударил его по голове топором. Потом задами прокрался на хутор; никем не замеченный, шмыгнул во двор соседей, которые в это время ужинали, и сунул топор назад в телегу.

Только неизлечимая болезнь убийцы, которому уже нечего было терять, спасла от смерти приговоренных по ошибке людей.