По субботам не стреляю

Конечно, можно было позвонить из дому – два часа дела не меняли. И я бы так и сделала, если бы не знала за собой одного странного свойства. С памятью у меня в общем и целом все в порядке, о делах я, как правило, не забываю. Но если вдруг найдет какое-то затмение, как в этот раз, то дело необходимо сделать после первого же напоминания, иначе я наверняка опять забуду. Такое впечатление, что у меня в голове есть какая-то «зона забывчивости», и если информация случайно соскочит с рельсов и попадет в эту зону, то без посторонней помощи ей уже не выбраться. Словом, я решила не рисковать, потихоньку выбралась из-за стола, взяла лежавшую на полке телефонную трубку и вышла в коридор.

Веселье шло полным ходом, но еще не достигло той стадии, когда все встают из-за стола и разбредаются по квартире. Поэтому в коридоре было сравнительно тихо. Я села на табуретку, положила записную книжку на полочку под зеркалом и набрала номер. Минуты через три в зеркале вырисовался Никитин силуэт. Он постоял, послушал, о чем я говорю, и завелся:

– Делать тебе нечего, Рыжик, ей-богу! Готовить, тащиться хрен-знает куда... Неужто не лучше пойти в хороший кабак где-нибудь в центре? Давай отменяй все это дело! Я прямо сейчас позвоню, договорюсь, снимем зал...

–- Никита, – перебила я, – тебе не приходит в голову, что не всем это по карману?

– При чем здесь ваш карман? – искренне удивился он. – Я приглашаю. Для меня это не деньги.

– Рада за тебя, – ответила я самым светским тоном. – Но, боюсь, не всех такой вариант устроит. Так что прибереги свой купеческий размах для другого случая и приходи в воскресенье к восьми по известному тебе адресу.

Резковато, наверное, но что поделаешь, если эта смесь хвастовства с благотворительностью действовала на меня, как красная тряпка на быка, впрочем, как и фраза «для меня это не деньги», которую Никита последнее время повторял через слово. Он надулся и умолк, но не ушел, а остался стоять за моей спиной.

– Да ладно тебе, Никита, – примирительно сказала я, желая разрядить атмосферу. – Скажи лучше, почему здесь нет никакой охраны и как это ты не боишься открывать дверь всем подряд?

– Здесь есть компьютерный пропускник, – пробурчал Никита. – Смотришь на экран и видишь все, что делается за дверью.

– Да? – удивилась я. – Что-то я не заметила, чтобы ты им пользовался.

– Когда в квартире народ, я просто смотрю в глазок. Злодей ведь тоже не дурак, зачем ему лезть, когда такая толпа. Давай-давай, звони дальше.

Я набрала следующий номер, обсудила проблему холодца – стоит возиться или не стоит, – нажала на рычаг, и тут Никита произнес фразу, которой я давно с трепетом дожидалась:

– Я заеду за тобой в половине восьмого.

Отступать было некуда. Малодушно стараясь не встречаться с ним в зеркале глазами и делая вид, что ищу в записной книжке очередной номер, я пробормотала:

– Спасибо, Никита. Но я буду не одна.

Я изо всех сил старалась говорить как ни в чем не бывало и не выдать своих опасений.

– С кем же ты будешь? – процедил Никита сквозь зубы.

– С женихом.

У меня было такое ощущение, что я прыгнула в ледяную воду.

– И кто же наш очередной счастливец?

«Очередной» – это было хамство, причем дешевое, – намек на мое якобы блядство. Я прикинула, не разыграть ли мне смертельную обиду, но посмотрела на Никиту и растерялась. Он стоял, прислонившись к белой стене, мало чем отличаясь от нее по цвету, лицо перекошено, зубы сжаты. Можно было не сомневаться, что сейчас последует какое-то безобразие. Какое именно – оставалось только гадать. На мое счастье, в эту минуту раздался звон разбитого хрусталя, чей-то визг, ахи и охи, после чего из комнаты вылетело сразу несколько сконфуженных гостей – выбрасывать осколки бокала и просить у хозяина прощения. Одновременно позвонили в дверь, и в переднюю ввалились еще три человека, одного из которых я узнала – это был ведущий телеигры «Ладушки». Воспользовавшись суматохой, я схватила сумку и выскочила за дверь.

Утрата записной книжки обнаружилась сразу же. Мне ведь нужно было позвонить еще по двум номерам (на этот раз я каким-то чудом про них не забыла). Тут-то и выяснилось, что книжки нет. Я даже не стала рыться в сумочке, слишком ясно стояла перед глазами полка под зеркалом, а на ней – моя записная книжка, раскрытая на букве «м». В нормальной ситуации это не имело бы никакого значения. Я бы просто позвонила Никите и попросила захватить ее в воскресенье.

В нормальной ситуации... Какая уж тут норма! Можно было не сомневаться, что Никита найдет способ вернуть ее так, чтобы доставить мне и Косте максимум неприятных ощущений. Значительно спокойнее было забрать ее самой. Но, конечно, не сегодня, а завтра. Звонить Никите в тот же вечер не имело смысла: если гулянье продолжалось в том же духе, ему явно было не до меня. «Позвоню утром, – решила я, – и сразу же заеду. Никуда он с утра не денется, будет приходить в себя».

Человек, как известно, предполагает... Все получилось совсем не так.

Никита позвонил в тот же вечер, часа через два, судя по голосу, совершенно пьяный, и с ходу начал ерничать: