По сценарию мафии

Восемь месяцев он перекладывал бумажки, иногда производил аресты воришек, а затем его вызвали к начальству в кабинет, и Биллетс заявила, что намерена заняться перестановками. Показатели в отделе по раскрытию грабежей с убийствами упали до нижайшего уровня. Раскрывалось менее половины всех преступлений. Биллетс приняла командование год назад и была вынуждена признать, что период самых серьезных неудач приходится на ее руководство. Босх мог бы ей объяснить, что это происходило еще и потому, что Биллетс не следовала примеру своего предшественника Харви Паундса, который всегда находил способы вздуть показатели, но придержал язык за зубами. Он молча сидел, пока Биллетс излагала ему свой план.

Первая часть плана состояла в том, что с первого сентября Босха возвращают на прежнее место, а в ту дыру, то есть в отдел ограблений, где он в последнее время служил, переводят некоего детектива Селби. Тот здесь совершенно не тянул. Сюда же Биллетс перетащила способную молодую сотрудницу, с которой работала в управлении Пасифик. Но самое радикальное заключалось в том, что она собралась нарушить традиционное разделение детективов на пары. Теперь девять детективов голливудского отделения были разбиты на тройки, каждую возглавлял детектив третьего класса. Босх стал этим третьим и начальником первой группы.

Основания для подобных перемен казались вескими – по крайней мере на бумаге. Большинство тяжких преступлений раскрываются в течение сорока восьми часов после совершения либо вообще остаются нераскрытыми. Биллетс намеревалась повысить раскрываемость и бросала на каждое дело много людей. Хуже для девятерых детективов обстояло дело с другим. Раньше в отделе работали четыре команды напарников и на каждую приходилась четверть всей нагрузки. Теперь же тройкам требовалось браться за каждое третье расследование. Больше дел, больше работы, больше времени в суде, сверхурочных часов и нервного напряжения. Положительным во всем этом была лишь сверхурочная оплата. Но Биллетс не считалась с жалобами подчиненных и, понятно, быстро заработала соответствующее прозвище – Упертая.

– Кто-нибудь сообщил Упертой? – спросил Босх.

– Я ей звонила, – ответила Райдер. – Она уехала на уик-энд в Санта-Барбару, но оставила дежурному номер телефона. Биллетс сразу направилась обратно, но будет в дороге еще не менее полутора часов. Сказала, что сначала ей придется завезти домой своего муженька, а затем, наверное, покатит в контору.

Босх кивнул, подошел к машине и тут же почувствовал запах, едва различимый, но вполне явственный. Его не спутаешь ни с чем. Босх поставил кейс на землю, открыл и вынул из картонной упаковки перчатки из латекса.

– Давайте посмотрим, – проговорил он, натягивая перчатки. Он всегда терпеть не мог ощущение этой тонкой пленки на руках. – Подходите ближе. Пусть люди в Голливудской чаше наслаждаются только тем зрелищем, за которое заплатили.

– Да уж, картина не из приятных, – заметил Эдгар.

Они втроем встали у багажника и загородили его от зрителей, пришедших на концерт. Но Босх не сомневался: в Голливудской чаше найдется человек с полевым биноклем и заметит все, что творится у «роллс-ройса». Ничего не поделаешь – Лос-Анджелес есть Лос-Анджелес.

Прежде чем открыть крышку, он взглянул на номерной знак. На нем значились три буквы – ТНА. Босх еще не успел ничего спросить, а Эдгар уже отвечал на его невысказанный вопрос:

– По названию студии. В Мелроуз.

– Все три буквы?

– Да.

– Где именно в Мелроуз?

Эдгар вынул из кармана записную книжку и перелистал страницы. Адрес показался Босху знакомым, но он не сумел его ни с чем связать. Понял только, что место располагается где-то неподалеку от «Парамаунт пикчерс», которая занимала всю северную часть квартала 55-100. Огромную кинофабрику окружали маленькие и крохотные студии, они, словно рыбы-прилипалы, ждали пролетевшего мимо пасти акулы кусочка.

– Что ж, приступим. – Босх сосредоточил внимание на том, что находилось в багажнике.

Крышка была опущена, но замок не защелкнулся. Затянутым в латекс пальцем он поднял ее. Из-под крышки пахнуло зловонным запахом смерти. Босха немедленно потянуло к сигарете, но он знал: теперь не те денечки, когда можно дымить на месте преступления, – хорошо известно, как защитник обвиняемого сумеет использовать оставленную детективом рядом с трупом горстку пепла. Адвокаты выстраивают в суде линию защиты и на менее значительных деталях.

Стараясь не коснуться бампера брюками, он наклонился над багажником. Внутри находился труп мужчины. Кожа посерела. Одежда явно дорогая: отутюженные полотняные брюки с отворотами, светло-голубая рубашка в цветочек и кожаный спортивный пиджак. Мертвец лежал на правом боку в позе зародыша, с тем отличием, что его руки находились за спиной, а не сложены на груди. Босх решил, что они были скручены, но затем их развязали – скорее всего после того, как наступила смерть. Он различил на левом запястье ссадину. Видимо, жертва старалась освободиться от пут. Глаза мужчины зажмурены, в уголках засохло беловатое, почти прозрачное вещество.