По следу вервольфа

Александр Михайлович пробыл в райотделе почти целых три часа. Дунаев порядком помучился от безделья пока дождался главного агронома. Когда Неретин вышел из здания, то у Семена сидевшего в машине невольно вырвался вздох облегчения. Александр Михайлович сразу направился к машине, стоявшей на обочине напротив здания милиции. Усевшись рядом с Дунаевым, он захлопнул дверцу и внимательно посмотрев на инженера спросил: - Ну, что, Семен, заждался меня? - Я уж ненароком подумал, а не арестовали ли тебя самого?- попытался пошутить Дунаев, но лицо его оставалось серьезным. - Не думал, что все так затянется,- с сожалением в голосе произнес Неретин и пристегнул ремень безопасности. - Ну, что, Михайлович, куда теперь поедем?- перебил его инженер. - Думаю, теперь и домой ехать можно, если, конечно, у тебя еще в Воронеже нет дел. Дунаев тоже перекинул ремень безопасности через плечо и запустил двигатель. - У меня тоже настроение ехать домой, мы здесь неплохо поработали и теперь остается только ожидать результатов. - Ну, тогда решено - прощай Воронеж. Инженер плавно тронул машину с места и вскоре она влилась в поток автомобилей, движущихся в четыре ряда по Московскому проспекту. Пока выбрались из города никто не заводил разговора и только оставив позади пригород Дунаев обратился к попутчику. - Расскажи, Михалыч, о чем в милиции тебя так долго расспрашивали? - Незадолго до смерти Митрофанова, я был у него и Егор рассказал мне одну историю. Суть ее сводится к тому, что он следил за одним человеком, пытаясь узнать как тот может шикарно жить на мизерную плату. Мне, честно говоря, не понравилось его назойливое любопытство, но я не стал его убеждать в обратном. Мы с ним много лет не виделись и мне не хотелось как то осложнять доверительные отношения между нами. С не которым интересом я выслушал все, что он мне говорил, но особого любопытства не проявил. - Что ты имеешь в виду?- поинтересовался инженер. - Мне надо было бы спросить у Митрофанова фамилию того человека, ноя не сделал этого о чем очень сожалею. - Почему? - О, если бы знать кто он, тогда можно было бы быстро проверить: причастен он к убийству моего друга или нет? Так мне сказал следователь Сорокин, с которым я только что имел беседу в милиции. - Что он еще говорил тебе?- спросил Дунаев не отрывая взгляда от дороги. - Самое страшное в нашем разговоре было то, что следователь в гибели Митрофанова винит меня. - В чем он обвиняет тебя, если ты в милицию явился добровольно? - Утверждал, что мне следовало отговорить Егора от этой слежки, а о своих подозрениях сообщить в милицию. Я и сам так подумал и попытался намекнуть об этом Митрофанову, но он не стал меня слушать. Капитан утверждал, что в крайнем случае мне самому нужно было явиться в органы и сделать заявление. - Если бы знать где упасть, то соломку постлал. Кто знал, что подобное может случиться? А что изменилось бы явись ты к следователю раньше? - Он говорил, что мои показания помогли бы изловить преступника, сделай я их раньше. - Это еще как сказать - бабка на двое сказала. - Но ведь ты знаешь нашу колхозную жизнь. Из-за посевной я не смог попасть на похороны Митрофанова. Я ведь не знал, что его убили, думал, что он естественной смертью умер. Приедь я на его похороны вовремя, глядишь и со следователем поговорил бы когда надо и не было бы упреков в мой адрес. - Да не расстраивайся ты, Михалыч, на их слова. Им здесь хорошо в городе рассуждать на всем готовеньком, а побывали бы в нашей шкуре годок-другой, глядишь и по другому бы запели. - Обидно другое: этот капитан не понимает, что на похороны своего друга я не поехал не по своей прихоти, не из-за каприза - я не смог оставить производство. - Да брось ты переживать из-за слов следователя. Он свою копну молотит, вот и сваливает вину на другого, видимо, "слабо" у них поймать убийцу. Неретин ничего не сказал на последние слова инженера. Утопив указательным пальцем прикуриватель, расположенный на приборной панели, Александр Михайлович достал из пачки сигарету. Его примеру молча последовал и Дунаев. Закурив они долго ехали не проронив ни слова, каждый по своему думал о случившемся. Первым затянувшееся молчание прервал инженер: - Михалыч, а не мог ты от этого капитана отвязаться пораньше? - Нет, он заставил меня припомнить весь разговор с Митрофановым с первого и до последнего слова. Вот на эту процедуру и ушло столь много времени. Все мои показания капитан подробнейшим образом запротоколировал и только когда я подписал их он отпустил меня. Если бы я знал, что все будет происходить подобным образом - вряд ли я стал помогать милиции. Неретин вновь закурил и больше о своей встрече со следователем не проронил ни слова. Дунаев, по-хорошему понимая своего попутчика не стал задавать ему вопросов хоть косвенно напоминающих о его визите в милицию. Спустя какое-то время разговор у них наладился, но темой его уже было хорошо знакомое обоим сельское хозяйство.