По следу судьбы

Графиня уже крепко выпила и не очень-то следила за словами, но ей было все равно. Хотелось выхватить меч и устроить настоящую бойню если кто-то хоть попробует бросить недобрый взгляд в ее сторону.

Граф Лурьен опасливо осмотрелся по сторонам и оперев руку на стол нагнулся ближе к графине заговорив еще тише.

— Мы еще можем объединиться, Эдана.

— Именно этого он и ждет. Как только о нашем союзе станет известно, он тут же запустит в игру Ярома. Этот безземельный барон давно метит на северные территории и сейчас у него есть все шансы получить желаемое. На стороне короля вся сила. Его многочисленные родственники давят. Они никогда не позволят истинным сынам севера держаться у власти. Он планомерно нас вытравливает. И это у него получается весьма успешно.

— Я опережу его, вызову Ярома на дуэль. Подошлю убийц.

— Тогда князь Иган объявит на тебя охоту. Жить надоело? Смерти племянника он тебе не простит. Этот змеиный клубок нам вдвоем не распутать. Домиан наверняка погиб, Ригва в осаде, Кай Терот засел в непреступной крепости высоко в горах. Мне пустили кровь так что не устою на ногах. Радор выиграл.

— Мы что-нибудь придумаем Эдана.

— Что Ардес? Ты связан браком. Твоя собственная жена бегает на доклад к королю чуть ли не каждую неделю. Она вообще покидает вашу столичную резиденцию? Бывает в Дрейтсе?

— Есть еще император Вилгель. Он просто спит и видит, как бы подмять под себя все королевство. Он не станет вытравливать древние династии. Напротив, даст больше свобод.

— Пока империя соберется войной, нас с тобой уже уничтожат. Каждый северянин будет болтаться в петле, вдоль дороги от Дрейтса до Визама.

Графиня устало вытянула ноги и облокотилась на спинку стула.

— Я должна затаиться. Не знаю, как, не знаю где. Но я не стану действовать прямо сейчас. Мне просто нечем ответить. Я заложила столичную резиденцию в банке, продала все фамильные драгоценности и оружие. Ничего не осталось. Весной следующего года король к общей радости лишит меня титула. Следующим на очереди будешь ты, Ардес.

* * *

На тридцатый, или сороковой день пути, мне повстречались разбойники. Лихая банда человек в пятнадцать немощных задохликов, которые обступили со всех сторон, и уже даже не интересовались моим состоянием, толстым кошельком, или дорогим оружием, они самого меня рассматривали как гастрономическую ценность. Совсем опущенные, доведенные до крайней степени нищеты и голода. Неужели никто из них не способен поставить силки в лесу или добыть хотя бы птицу или зайца. Кабана или косулю, оленя, енота, на худой конец. Почему бредущий в полуобморочном состоянии путник интересует их как добыча больше чем лесные звери?

Я не помню, скольких я убил, прежде чем смог остановиться. Почувствовал себя уставшим, опустошенным. Теперь убивать было очень просто, любой встречный давал не один повод сделать это без зазрения совести, легко, непринужденно, спокойно, привычно. Я и прежде это делал. Но сейчас, появилась какая-то легкость, свобода, опьянение. Я знал, что могу, и делал. без суеты. Последовательно, уверенно, и обстоятельно.

Еще через две недели пути по совершенно пустому тракту, я повстречал толпу прокаженных. По-другому этих людей я назвать не мог. Они были невероятно худыми, изможденными их полуголые тела покрывали ужасные нарывы и мясо буквально отваливалось от костей гнилыми ошметками. В какой-то момент память прошлой жизни подсказала фантастический образ ходячих мертвецов. Увы, в мире где есть магия — это совсем не фантастика. Но эти люди были еще живы. Во всяком случае их речь и действия были вполне осознанными, хоть каждый из них был близок к безумию. Я побоялся что это может быть болезнь, причем заразная болезнь, и поспешил просто сбежать, не желая связываться с несчастными. Помочь им хоть чем-нибудь я не мог. Среди них были дети, а на детей у меня рука не поднимется. Что удивительно на животных в лесу эта зараза совершенно не распространялась. Мало того, животные совершенно потеряли страх и при виде человека даже не думали убегать. Меня не было всего месяцев пять. Учитывая дорогу немногим больше полугода. Неужели за это время все могло так сильно измениться? Я почти не останавливался. А если вставал на ночевку, падая от усталости, то устраивал себе лежбище высоко на дереве.

Примерно к середине зимы вдруг наступила оттепель. Неделю держалась почти весенняя погода. Я уже сбился со счета, сколько километров я отмахал и которую неделю бреду по этой проклятой земле. Просто в один из дней я вышел к крепости, стоящей поперек дороги. Раньше так далеко от своей деревни я не отходил. Но эта крепость была из новых. Было видно, что строили ее наспех из круглого, даже неотесанного бруса. Большие деревья вокруг дороги были вырублены под корень, более мелкие собирали в кучи создающие завалы на подступах к небольшому частоколу, выставленному по периметру всей крепости. Горели огни факелов и жаровен. На вышках дежурили дозорные.