По следу аркуды

– Елико ристать борзо семо и овамо (если двигаться быстро туда и сюда) та днесь (сегодня).

– Успокоил, называется, – пробурчал Дизель. – Ладно, двигаем дальше. Быстрее придем, быстрее на телеге поедем.

С охами и ахами поднялись, поковыляли за Ополком. Тот хоть босой был, как они, а нисколько не страдал, бежал как по гладкому полу. Вот что значит закалка с детства. Ребята тоже не были неженками, но длинный путь по осыпи из острых камней оказался для ступней жестоким испытанием.

Солнце стояло в зените, когда парни сделали еще один привал. Голодный спазм сжимал голодные желудки, слабость подкашивала. Надо было хоть что-нибудь поесть.

Их проводник понял, что дело плохо и, не говоря ни слова, юркнул в чащу.

– Эх, мне бы лук сейчас, – вздохнул сокрушенно Клим. – Живности здесь не меряно, а голыми руками её не взять. Чувствую себя как тогда…

Друзья поняли, что он имел в виду. Да, два года назад они в лесу с голоду бы пропали, если бы не вышли к дреговичам. Сегодняшнее их положение было похоже: без оружия они опять были беспомощны.

А вот Ополку и оружия не нужно было. Через полчаса принес три десятка грибов, нанизанных на гибкую хворостину. Деловито вколотил три колышка в землю, навесил на них хворостину с грибами, набрал сухой лесной подстилки, достал из потайного кармана приволоки два кварцевых камушка, побил один об другой. Искры полетели в стороны и на растопку. Миг – и показался крохотный огонек, который жадно набросился на сухие веточки, прошлогоднюю истлевшую траву и коричневатый рассыпающийся от прикосновения мох.

– Ну, ты даешь! – восхитился Ярик, наблюдая за неспешными движениями их проводника. – Дай, посмотрю.

Он протянул руку, и Ополк вложил ему камни. Они были молочно-белые, с хрустальными вкраплениями и тонкой сеточкой темных прожилок.

– Кварц, что ли? – предположил Ярик. – Надо попробовать.

Он шаркнул камень об камень, искры полетели.

– Зажигалка, пацаны! И заправлять не надо, и не промокнет никогда. Надо такие же найти и иметь при себе.

Ополк улыбнулся, а когда Ярик протянул камни назад, отвел руку.

– Нямо имам (бери себе).

– Вот спасибо!

Вскоре грибы испеклись. Вроде много их было на хворостине, а исчезли в голодных ртах за мгновение. Только сажа на лицах осталась.

Теперь можно было продолжить путь, но усталость взяла свое, и беглецы растянулись под деревьями, не замечая жесткости постели и назойливых насекомых. Ополк же вернулся по их следам немного назад, взобрался на дерево и внимательно оглядел окрестности. Вроде тихо, погони нет. Хотя лютые – хитрецы, могли не всем отрядом двинуться в погоню, а послать опытных прелагатаев. Мальчик еще огляделся – лес молчал, значит, никто не нарушал его покоя. Сверху было видно, как кружит над добычей коршун, как стайка мелких птиц облюбовала раскидистую яблоню с мелкими плодами и, перепархивая с ветки на ветку, расклевывает самые спелые.

Можно и ему чуток отдохнуть, силы на исходе. Мальчик прикрыл глаза, и тут же перед мысленным взором встала картина прошедших дней. Вот Мать Белые Волосы посылает его провожатым к пришлым, вот он показывает друзьям дорогу к Синему лесу, как и они, беспокоится, довезут ли раненого дружинника. Горько ему было, когда они не позволили ему подняться с ними до вершины горы. Вначале он хотел остаться тут же на берегу, а потом решил отвести Велену в чащу, устроить на крохотной поляне, которую приглядел, когда охотился. Полянка хитро была устроена: с трех сторон её скрывал густой подлесок, а с четвертой наваленные друг на друга камни. Видать когда-то давно камни скатились с горы и остались так обрастать мхом, все глубже погружаясь в мягкую почву.

Ночь он провел в телеге, а как проухал филин конец ночи, пробрался вновь к реке, затаился в кустах. И вовремя! Под чьими-то ногами камни зашуршали. Вначале подумал, что это его знакомцы, а разглядел чужака. Да не одного – человек восемь их было. А что чужаки, так сразу видать: одеты не так, как дреговичи или взять других росичей, оружие по чужому образцу сделано, чпаги (мешки) из шкур за спинами, да и шли они сторожко, будто следили за кем. Может, охотились? Нет, шиши (разбойники) это!

Шли чужаки прямо к вершине, туда, куда ушли его знакомцы. Уж не их ли выслеживали?

Узнать это он сможет, если подождет. Ополк застыл в кустах. Ждать пришлось недолго. Послышалось конское ржанье, потом голоса, один грубый голос перекрывал остальные. За деревьями ничего не разглядеть, а через некоторое время чужаки двинулись на запад, и только шорох камней выдавал, с какой скоростью они удалялись от пещеры.

Подождав какое-то время, Ополк перешел вброд реку и поспешил наверх. Он шел, хотя сердце колотилось от страха. Вспомнил Ополк, как его дед предупреждал никогда не подниматься на эту гору. Рассказывал старый, как однажды повстречал в этих местах колдуна, который чуть не превратил его в аркуду (медведя). Дед в тот раз сумел убежать, а через несколько дней видел у реки аркуду, который кричал от боли и страха человеческим голосом. Уверен был дед, что это человек, превращенный колдуном в дикого зверя.