По следам султанов и раджей

Платформа раджастханской узкоколейки спряталась где–то в самом конце вокзала. На двадцать четвертом пути нас должен был уже ждать джодхпурский экспресс, но его все еще не было. На платформе толпились панджабцы, раджпуты, гуджаратцы. Все покорно ждали поезда. Мужчины, закутав головы в шерстяные платки и постукивая босыми ногами по бетонному полу, женщины, прикрыв лица большими платками и стараясь успокоить своих многочисленных детишек. Чуть поодаль, тесно прижавшись друг к другу, чтобы как–то согреться, сидели на корточках в красноватых просторных рубашках носильщики. Не спеша переговариваясь, они потягивали биди (дешевые самокрутки–сигареты).

Из грязноватой мглы к платформе наконец подполз, громыхая на стыках, длинный состав из красно–коричневых вагонов с решетчатыми окнами. Толпа пришла в сильное возбуждение. Вагоны третьего класса брали, что называется, приступом: через окна и двери пассажиры захватывали места в еще не остановившемся поезде. В вагон первого класса никто, кроме нас, попасть не стремился. Он находился посередине поезда. Это новый вагон индийского производства, в котором есть даже коридор. Вот только невозможно выяснить, у кого какие места. Традиционный лист бумаги с напечатанными на нем фамилиями пассажиров на этот раз не вывешен, поэтому мы решили выбрать купе, в котором светила хотя бы одна лампочка.

Мы надеялись, что в купе других пассажиров, кроме нас, не будет, хотя надпись на стене гласила: «ТО SIТ SIХ, ТО SLЕЕР FOUR», а это значит, что днем здесь могут ехать шесть человек, а ночью четыре. Пока мы устраивали наши постели на мягких нижних полках, снаружи раздался пронзительный гудок, паровоз сделал мощный выдох и с такой силой сорвался с места, что я чудом не свалился на пол. И сразу же изо всех щелей стал дуть холодный и сырой воздух. Мы закрыли оба окна и опустили еще деревянные ставни и металлическую сетку от комаров. По мере того как поезд набирал скорость, в щели дуло все сильнее.

На узкой колее неровной дороги вагон бросало из стороны в сторону, а в купе стали виться густые клубы песчаной пыли. От пыли и холода я зарылся с головой под простыню. Однако сон пришел лишь под утро.

Я проснулся от духоты. За окнами — бескрайние пески, и температура в вагоне поднялась, наверное, градусов на двадцать. Но вот поезд замедлил свой бег и осторожно стал въезжать в небольшую котловину. За мостом перед нами открылась во всей своей красоте панорама Джодхпура: могучая крепость, возвышающаяся над городом на одинокой скале высотой почти 200 метров. Крепость стоит здесь уже более пяти веков — заложил ее в 1459 г. раджпутский князь ввиду того, что бывшая княжеская резиденция перестала отвечать требованиям столичного города.

На привокзальной площади перед нами встал вопрос, каким видом транспорта лучше воспользоваться. Если нанять дешевую тонгу, то при той скорости, с какой тащится бедная лошаденка, мы не успеем увидеть и половины того, что запланировали. Что касается такси, то это слишком дорогое для нас удовольствие. А так как моторикш в Джодхпуре нет, то пришлось нанять трехколесную мотоциклетную повозку с надписью «Темпо».

Мы выбрали ту, внешний вид которой еще мог вызывать доверие, и договорились о цене. Молодой водитель согласился за двадцать рупий возить нас целый день по Джодхпуру и его окрестностям. В отличие от моторикш столицы, у нашей машины имелся даже примитивный стартер. Водитель нажал на какой–то гвоздик и резким движением ноги завел мотоцикл — раздалось оглушительное тарахтенье и трехколесная повозка скачками стала двигаться вперед.

После двадцати минут грохота и тряски моторикша остановился на холме перед башней, служившей входом в большой сад, и объявил:

— Умед бхаван (Дворец Умеда).

За забором стоит построенный где–то в 30–х годах нашего столетия дворец с высоким куполом над центральным залом. Дворец носит имя махараджи Умеда Сингха, бывшего восторженным поклонником авиации. В конце 30–х годов благодаря ему в Джодхпуре был построен один из первых современных аэродромов в Индии. Когда в 1947 г. он умер, аэродром перешел в руки индийской военной авиации, и здесь был организован учебный центр по подготовке пилотов. Кстати, именно поэтому в Джодхпур не могли летать самолеты гражданской авиации.

Мы собрались было сфотографировать великолепное здание с помпезным входом для высших сановников, но караульный, стоявший с флагом махараджи на длиннющем копье, стал что–то кричать нам. Выяснилось, что часть дворцового здания до настоящего времени служи зенаной, или помещением гарема, и поэтому вход туда запрещен; назойливым посетителям не следует беспокоить здешних обитательниц.

С террасы сада открывалась захватывающая дух панорама, в центре которой, на скалистом утесе, гордо возвышалась неприступная крепость Маюрдхвадж дург. Ее великолепные дворцы сочетали строгость и неприступность крепостных сооружений с элегантностью роскошной царской резиденции.