По следам султанов и раджей

Я с трудом оторвал взгляд от захватывающей дух картины. Но нужно спешить вниз, ведь еще сегодня я хотел бы успеть осмотреть место захоронения «владык Востока», почивающих вечным сном в Большой мечети. На этот раз господину Пракашу удалось без труда нанять двух рикш до заброшенного уголка Джаунпура, где над убогими лачугами неестественно возвышается Джами масджид (Пятничная мечеть) султана Хусейна Шарки.

Рикши остановились возле могучей лестницы, ведущей на высокую каменную площадку, с трех сторон ограниченную башнями. Четвертая сторона — «михрабовая стена». Ее крепкая кладка опирается о скошенные цилиндрические опоры, благодаря чему она больше напоминала, пожалуй, крепостную стену, чем место молитвы. На внешней стороне мечети, вокруг двора, тянулись сводчатые аркады, разделенные деревянными перегородками на несколько квадратных помещений. Частную жизнь этих клетушек охраняли лишь легкие портьеры или же невысокие дверки из покоробившегося картона; и те, и другие были казарменно помечены строгими номерами.

— Здесь живут беднейшие слои мусульман, в основном кули и поденщики, — объяснил мне господин Пракаш. — Комитет, в ведении которого находятся фонды мечетей, разбил галерею на десятки небольших комнат и передал их внаем беднякам: нужны были деньги на текущий ремонт мечети. От городского магистрата и центрального правительства много не дождешься, поэтому Комитет вынужден заботиться о состоянии этого памятника архитектуры сам. Правда, жилье здесь не очень удобное, но все–таки есть крыша над головой для тех людей, которым иначе пришлось бы спать на улице.

Действительно, крышу над головой люди здесь имеют, но солнышко сюда вряд ли когда заглядывает. Прямо перед галереей, на которой мы стояли, на небольшом пригорке возвышался полуразвалившийся мавзолей. Тут за ветхой стеной под каменными надгробными досками покоятся султан Ибрагим Шарки и его семья. О том, как он умер, местные жители рассказали мне довольно романтическую историю. Когда заболел один из членов султанской свиты литераторов, персидский поэт и теолог Шихаб–уд–дин Мухаммед из Даулатабада, султан пришел приободрить его. Он очень уважал поэта и в соответствии с исламским обычаем, взял кубок, налил в него воды и несколько раз провел им вокруг головы больного), приговаривая: «О Аллах, устрани болезнь моего ближнего, лучше пошли ее на мою голову. Отдаю свою жизнь за него». Аллах, вероятно, принял его жертву. Поэт вскоре выздоровел, а султан заболел и через несколько дней скончался.

О его преемниках уже нельзя сказать что–нибудь хорошее, хотя за время их правления Джаунпур оставался тем, чем был раньше: центром индо–исламского образования и единственным городом, в котором были все условия для развития архитектуры и литературы. Сын Ибрагима Махмуд был настолько самоуверен, что попытался завоевать столицу Дели и управлять всей Индией. Однако делийский султан Бахлул Лоди одной решающей атакой лишил его всех надежд. Другого султана, Мухаммеда–шаха, убили придворные, которых он восстановил против себя своей крутостью и легкомысленным поведением. На трон был посажен Хусейн, брат убитого султана. В свою очередь, и он, возбужденный успехами своих кампаний против окрестных индуистских раджей, решил попытать счастья и снова выступил против Дели. Хусейн кончил так же, как и его отец, пожалуй, даже хуже. Султан Бахлул разбил его войска наголову, а земли присоединил к своим владениям. Это был конец независимого Джаунпурского султаната. Хусейн–шах дорого заплатал за то, что не умел трезво оценивать ситуацию и преувеличивал свои способности правителя и полководца.

Таким образом, наиболее ярким моментом всего восьмидесятипятилетнего периода джаунпурской независимости было время правления султана Ибрагима. В самом начале мусульманского господства в Индии не часто случалось, чтобы какой–нибудь султан между беспрерывными войнами уделял время искусству, литературе и наукам, способствовал бы их расцвету. Султан Ибрагим — приятное исключение. Это был образованный и благородный человек, он имел более высокие цели и идеалы, чем его современники. При этом следует принять во внимание тот факт, что небольшое государство, которым он управлял, располагало весьма скромными средствами на реализацию его грандиозных планов, а также учесть бурное время, в которое он правил целых тридцать четыре года. Мы, бесспорно, можем с уважением склонить голову перед его личностью и тем значительным вкладом в культуру, плодами которого могут наслаждаться наши современники.

Даулатабад — «Обитель богатства»

Изучая историю Делийского султаната, я обратил внимание на противоречивую фигуру султана Мухаммеда Туглака. В своих решениях султан редко когда руководствовался советами своих приближенных, хотя сам большим умом не отличался. За ряд опрометчивых поступков он был признан сумасшедшим.