По следам полка Игорева

Половцев, конечно же, следует сдерживать, однако делать это можно по-разному. Род Ольговичей, потомков знаменитого Олега Святославовича, давно уже засевший в Чернигове и Новгороде-Северском, всегда дружил с половцами и в междоусобицах привык использовал их как вспомогательные войска, для чего противники их Мономаховичи и поносные слова придумали: мол, «приводят Ольговичи половцев на Русь». Игорь Святославович усмехнулся. Ну, и приводим, а вы приводили поляков и венгров. И у вас ведь свои узкоглазые союзники имеются – потомки тех же печенегов, торки, берендеи и самое могучее среди них племя, «чёрные клобуки», по имени которых называют теперь и всех этих степняков, осевших вот уже два столетия под самым Киевом, на Перепетовом поле. Мы с половцами вместе в поход сходим, да и отпустим их назад в Степь, а вы от своих домашних кочевников никуда теперь не денетесь, и вот уже они вместе с киевскими боярами решают, кому садиться в Киеве великим князем…

Игорь Святославович был убежден, что ему повезло, когда они с Кончаком подружились, и полагал, что и Кончак тоже чрезвычайно доволен своей дружбой с новгород-северским князем. Между собою довелось воевать им, кажется, всего только раз, и было это давно, больше десяти лет тому назад, ещё перед убийством в далёком Владимире-на-Клязьме могучего Андрея Боголюбского. Игорю Святославовичу тогда удалось отнять добычу у части войска Кончака, грабившего села возле Переяславля, и этой добычей наделив затем в Киеве князей Ростиславичей и киевских бояр, он благополучно унёс ноги из враждебной тогда для него Русской земли. Однако был то единственный такой случай, а после воевали в русских усобицах всегда на одной стороне. Особенно же подружились Игорь Святославович и Кончак Атракович в последней большой войне за великое киевское княжение, вспыхнувшей три года назад. Оба поддерживали тогда двоюродного брата Игорева, Святослава Всеволодича, вошедшего уже в Киев, и в хитросплетениях усобицы подставились под ночной внезапный удар полков соперника Святославова, Рюрика Ростиславовича с чёрными клобуками. Дружина Игоря и полчища Кончака были рассеяны, посечены и пленены на берегах Чертория, и только ночной мрак позволил Кончаку и Игорю запрыгнуть в одну ладью и уплыть, избежав позорного и разорительного пленения.

Да почему бы им и не дружить? Обе бабушки Игоревы были половчанки, дочери ханов Осолука и Аепы, а Кончак крестил своего старшего сына, наречённого Юрием, – в честь Игоря, крестного отца, в крещении Георгия, только народный выговор имени друга, Юрий, понравился Кончаку больше. Оба они – мужики в самом соку: Игорю тридцать семь, Кончак, правда, постарше. Оба любят мужские забавы – охоту, войну, девок. Договорились они и детей поженить: Игорь обещал взять за старшего сына, Владимира, дочь Кончака, Свободу, а если по половецким обычаям, то уже и засватал её. Разумеется, и будущую невестку ему показали: красива девица, ничего не скажешь! Половчанки вообще красотою славятся на весь Восток. И послушная вроде, хотя… Жизнь, в общем, покажет. Игорь был убежден, что Кончак подружился с ним не только из собственных государственных соображений, ему самому нравился всегда этот властный и богатый хан, потому нравился, что похож на него, хотя и постарше будет, своей осанкою, повадкою и, конечно же, храбростью. И родовитостью, если по половецким меркам, тоже равен. И не сомневался новгород-северский князь, что его половецкий друг и сват питает к нему самому такие же добрые чувства.

Что беспокоило сейчас Игоря Святославича, так это весьма неловкое (и это ещё мягко сказано!) положение, коим он поставил себя этим походом относительно двоюродного брата своего, великого князя Киевского Святослава Всеволодича, правившего сообща со своим бывшим врагом, Рюриком Ростиславовичем. Князь Святослав измлада союзничал с половцами, как и всякий Ольгович, однако одним из условий, на которых киевские бояре позволили ему сесть на золотой престол в тереме на Горе, было требование поклясться, что он не будет больше приводить половцев на Русскую землю. Вот «брат и отец» Святослав и не заметил, как превратился в яростного врага Половецкой земли, любимца киевских бояр и простонародья, кое мнит его своим защитником от степняков.