По следам невыученных уроков

-Да при чём тут твоя работа?! Можешь хоть жить на ней! Я же понимаю, что для тебя это важно! И не требую, чтобы ты всё время был со мной! Со мной не нужно нянчиться, развлекать или ещё что-нибудь! Я вообще самодостаточная!

Кажется, была когда-то.

Пашино раздражение как-то слишком быстро сменилось растерянностью.

-Подожди, тогда что?

Я психанула на его недогадливость и выпустив рвущегося из рук кота, крутанулась на месте и скрылась в комнате, чтобы не видеть, как Филька-предатель рванёт к чужим ногам.

Савицкий появился почти сразу, но этого времени мне хватило, чтобы окончательно утратить контроль над собой и разреветься.

-Ксения Игоревна, - вздохнул он особенно обречённо, будто я тот самый ребёнок, что всё время норовит сунуть пальцы в розетку, и достаточно проворно сгрёб меня в охапку, хотя видит бог, я сопротивлялась.

-Пашка, я не могу так больше! Правда, не могу! Каждый раз задаваться вопросом, есть ты у меня или нет! Придёшь или нет. Вот кто я тебе? Кто? Летний курортный роман? Очередная любовная интрижка?!

-Очередная?

-А кто тебя знает?! Ты же толком ничего не рассказываешь, это я всё чего-то треплюсь!

Моя первая в жизни пьяная истерика протекала достаточно забавно. И пусть я всеми силами отбивалась от Пашки, но на деле выходило так, что лишь сильнее цеплялась за него, завывая ему в самое ухо и пуская многочисленные слезы на его рубашку. Рот мне в этот раз никто не затыкал, и прооравшись, я повисла на его шее. Паша гладил меня по волосам и раскачивал из стороны в сторону как маленькую, разве что не приговаривал, что всё будет хорошо. А может быть, и приговаривал, я просто не слышала.

-Ну и чего ты ревёшь? - уже после всего, заглядывая в мои покрасневшие глаза с размазанной тушью, спросил капитан, ласково проведя большими пальцами по моим щекам, стирая беспрерывный поток слёз.

-Я тебя люблю, а тебя вечно нет, - видимо, ничего не соображая, разобиженным голосом сообщила ему.

Паша замер, даже дышать перестал. И я вместе с ним тоже, резко переставая реветь и трезвея буквально на глазах, судорожно пытаясь сообразить, что же натворила. Рука сама метнулась к губам в попытке поймать сказанное.

-Любишь? - как идиот переспросил он, явно офигевая от происходящего.

-Мммм, - промычала я что-то нечленораздельное и, воспользовавшись его замешательством, поспешно замотала головой. - Тебе показалось.

-Не показалось.

-Показалось!

-Нет, я точно слышал, - настаивал Паша, даже чуть отодвинулся назад, чтобы лучше видеть мою физиономию.

-Ну мало ли… И вообще. Ты что, не видишь?! Я - пьяная, - решила, что нападение в данной ситуации - самая лучшая защита. - Пьяная, уставшая и истеричная. Нашёл кого слушать! Не слушай. Слышишь? Не смей слушать меня!

Остапа несло так, что даже мой неадекватный мозг понимал, что эту историю нам с ним теперь не замять никогда, и просто так показаться на глаза Паше я теперь не смогу. Придётся брать кота и иммигрировать как минимум в Канаду, хорошо что хоть язык знаю.

-Ты понял? - зачем-то переспросила я, расстроенная мыслью о том, что в отличие от меня Филе в Канаде вряд ли понравится.

-Да, - расплылся Пашка в противной улыбке, явно развеселившись из-за моих невнятных речей.

-Что именно? Повтори! - потребовала у него, надеясь на то, что он сделает акцент на моей неадекватности.

-Ты меня любишь! - засияв на всю комнату, сообщил мне эта скотина.

-Неееееет, - простонала я. - Ты должен был сказать, что не слушаешь меня.

-Я тебя всегда слушаю.

-А сейчас не надо!

-Надо, - легко рассмеялся он и подхватил меня на руки.

После чего повалился на кресло, чуть не задавив кота, который постарался занять место в партере: разворачивающийся театр абсурда заметно его захватил.

На Пашкиных коленках было уютно и знакомо. И я опять шмыгнула носом, понимая, что так бы и просидела всю свою жизнь, прижимаясь к его крепкой груди.

-Ксения Игоревна… - опять вздохнул капитан, реагируя на всхлип.

-Что?

-Вот ты спрашиваешь, кто ты мне.

-Спрашиваю, - кивнула, подтверждая собственные слова.

-А всё просто. Моя ты. Вся ты. Моя. И точка. И если ты этого до сих пор не поняла, то… видимо остаётся только посочувствовать… мне.

И от его дурацкого юмора до меня с запозданием дошло, что всё, что происходило между нами, для него было не менее важно. Потому что Пашка… он же вечно прячется за этими своими шуточками там, где не может совладать с чувствами.

Уснули мы прямо так, в кресле. И уже под утро, еле продрав глаза, капитан разобрал диван и уложил нас обоих досыпать оставшееся время до звонка будильника, который так никто из нас и не удосужился поставить.

Спасибо коту, разбудил.

И вот, Савицкий метался по моему дому, разрываясь между желанием принять душ и позавтракать. А я лежала на диване, подложив руку под голову, и пыталась осмыслить сказанное этой ночью. И несказанное тоже…

Глава 23

Оставалась неделя до первого сентября и именно в этот день мне приспичило пройти через двор мимо хоккейной коробки, которую я всё лето обходила стороной. Знакомая толпа вполне предсказуемо нашлась на лавочках, поставленных друг напротив друга.