По следам Листригонов

Это кричал совершенно незнакомый мне человек. Явно не трезвый. И в окружении, как сказал бы дядя Толя, «мордатых». Явно упиваясь своей значимостью. Я посмотрел на пассажиров «Беркута». Два-три морячка, тупо смотрят под ноги. Женщины. Дети.

– Может, для начала представитесь, – ответил я, с трудом сдерживая гнев.

– Я начальник… И тут пошла такая тирада, что при всём желании, я никак не могу привести её дословно. Я увидел: сын стоял рядом, и так сжал багор, что детские пальцы стали белые, на фоне оливкового древка.

Я взял сына за руку.

– Да что ты с ним базланишь? – Это донеслось из рубки катера. Всё та же золотая цепь. Всё тот же «светлый образ». – В понедельник пару звонков, и решим проблему!

«Начальник» выпрыгнул на причал. Пока забитые матросики швартовались, он, на прощание, выдал:

– Ещё раз встанешь на наше место…

Вспомнился Шура балаганов. И его знаменитый поединок с Паниковским. Под тупые и усталые вопли «а ты кто такой?»

Я конечно промолчал. Просто от стыда промолчал. Стыдно было перед детьми, что выходили из катера, перед женщинами.

– Да я бы его задушил за такое, – услышал я сзади голос. – Если бы меня так при сыне…

Кто это сказал из ребят, не помню, но помню точно: большого труда мне стоило сдержаться.

Но вот и девятое октября подкралось незаметно. С утра на юге клубились тёмные тучи. Но все предупреждения о шторме казались ложные: так уже бывало.

И всё же Виктор вызвал меня с утра.

– Приходи, брат, не ленись. Было предупреждение. Штормовое. Так что перетянуться не мешает.

Мы с моей Валентиной, уже часов в восемь, были на месте. Небо слегка хмурилось. Накрапал дождь. Мужики уже собрались на пристани и нервно поглядывали на юг. Туда, откуда, обычно Левант приносил свои суровые сюрпризы. Они курили, и редкие порывы ветра срывали пепел с их дымящихся сигарет.

Мы оттянули подальше «Гикию». Никогда ещё у меня не было столь надёжной швартовки: три толстых каната, метров по сорок каждый, и мертвяки килограмм по пятьсот.

Я хорошо представлял себе зеленоватую воду на дне. И нержавеющий трос, и бетонные мертвяки, и канаты, привязанные булинём в самом надёжном месте. Я определённо был спокоен. Булинь, или беседочный узел, был стопроцентно надёжен. На корме тоже были два надёжных конца: один на бетонную тумбу, один на лесхозовский причал, да ещё и третий, страховочный.

– Вроде как бояться нам нечего? – Обратился я Виктору. Его опыт моряка был непререкаем.

Но он почему-то был мрачноват. В ответ только сказал:

– Ты ж не забывай, какое это место, – самое дурное против волны место. Если южак задует, волна отразится от западного ската. Тогда держись…

Как бы там ни было, но мы ещё раз всё проверили. Подложили под канаты мягкую ветошь. И со спокойным сердцем пошли домой. Было часов около двенадцати.

Дома было тепло и уютно. Как-то незаметно потемнело. Ветер, всё так же срывался порывами, но не более чем утром. Ровный свет кухонного абажура освещал золотистый борщ.

Хоть бы успеть поесть, – усмехнулась Валентина. И тут же раздался звонок. Это был голос Виктора.

– Срочно лети в Балаклаву. Тут уже весело…

– Но хоть поесть, то успеем?

– Ты знаешь, брат, я не шучу…

– И только тут мы заметили эту гнетущую тишину. И темноту. И неожиданные порывы ветра.

Мы неслись по Балаклавской дороге, а машину носило из стороны в сторону, как лёгкий резиновый мячик.

Уже в Балаклаве все куда-то бежали, закрывая лицо от ветра, и оглядываясь на близлежащие крыши. Всюду валялся шифер, и стёкла, и провода. И машины столпились у огромного поваленного клёна. И никто не решался ехать дальше. Электропровод мог быть под током.

Испуганные женщины, придерживая руками платья у колен, бежали через дорогу. Я выскочил из машины. И нут же меня чуть не сбило ветром. И я услышал вой. Не высокий, отчаянный, а низкий, упористый, уверенный в своей силе вой урагана. И всё это вплетало в себя крик женщин, звон бьющегося стекла, и хруст падающего с крыш шифера.

Я пробежал вперёд. «Не, не» – крикнул мне мужик. Он бежал с той стороны, где лежало дерево.

Я осмотрелся. Узкий, метра три, но проезд всё-таки был. Рядом лежал электропровод. Ещё секунда, и я уже в машине. Чуть пошёл вперёд. Но мужик не дремлет. Двумя руками упёрся мне в стекло. Но, видя мою решимость, красноречиво развёл руками, и стукнул себя по лбу. Но напрасно: машина уже проскочила, не задев провода.

И вот мы у спасалки. Скорее, скорее. Одна. Вторая дверь. А там, на балконе, не пробиться. Собрались все: Виктор, Гукасович, Коля водолаз, ещё кто-то.

– И не думай, – первое, что я услышал от Виктора. И только теперь я увидел «Гикию».