По Семиречью

Теперь мы на трактовом пути. Он пересекает почти ровной ниткой желтые холмы и зеленеющие солянками распадки. Где-то близка и железная дорога, связывающая Алма-Ату с Москвой, и асфальтовая дорога, идущая из Казахстана в Киргизию. По дороге все мелькает с головокружительной быстротой, отсюда скоро можно оказаться и дома. Такая дорога нам не нравится, ничего не успеваешь увидеть, и мы сворачиваем в направлении полынной пустыни Жусандала. Там простор, миражи, холмы, зеленеющие распадки, справа синеют горы Анрахай, слева, будто раскаленный металл, горит желтизной песчаная пустыня Таукум.

Жусандала

Жусандала — полынная пустыня, ровная, гладкая, спокойная. Машина мчится, как по асфальту, дороги расходятся во все стороны и сходятся вновь вместе. Как угадать, куда ехать? Бинокль не поможет, вокруг озера-миражи, весь горизонт занят ими, и кажется, нет дальше пути, как через воду. Она блестит зеркальной поверхностью, отражает кустики саксаула, размытый дождями мавзолей, одинокий камень возле дороги, топографическую вышку. Жусандала, безводная пустыня, напоенная озерными миражами, кажется бесконечной. Пустыня безлюдна. Лишь иногда между холмами встречаются одинокие юрты. Вблизи них пасутся верблюды, степенные, новозмутимые, со злобным выражением.

Из-под колес машины вспархивает небольшая птица и летит, тяжело, медленно волоча за собой какую-то длинную светлую ленту. Кто привязал ее к слабой птице, зачем понадобилось это издевательство?

Но лента неожиданно падает на землю, птица, напуганная машиной, стремительно уносится в сторону, в ней я узнаю сорокопута. А там, где упала ленточка… лежит, извиваясь в предсмертных судорогах, молодая около полметра длиной змея-стрела. Ее изящная, точеная головка изувечена острым клювом птицы, тонкое, нежное тельце скрутилось кольцами. Несколько конвульсивных движений — и быстрая охотница за ящерицами мертва. Вот так сорокопут! Не подозревал я в нем подобной храбрости. Впрочем, голод делает бесстрашным. Но кто бы мог подумать, что этот маленький и смелый хищник способен охотиться за змеями!

Ночная смена

У самого белого солончака, на мокрой и вязкой почве, на которой даже не могут поселиться растения, видны свежие холмики из мелких комочков вынесенной наружу земли. В центре холмика отверстие, и оттуда ежесекундно выскакивают очень быстрые длинноусые муравьи-разведчики. Они очень заняты и, не мешкая, мчатся в пустыню за добычей. Это муравей-проформика. Я не раз раскапывал его гнезда, а вот теперь, пожалуй, представился случай разведать один давно занимавший меня секрет его жизни.

В гнезде проформики всегда находятся муравьи-рабочие разных размеров. Те, кто побольше, обычно с сильно раздутым брюшком, заполненным пищевыми запасами. Это своеобразные бочки. Им полагается хранить пищу летом, когда пустыня выгорает и добывать пропитание становится трудно. Их положение в маленьком муравейничке ясно. Но кроме того, еще есть большие рабочие, раза в три-четыре крупнее крохотных и очень деятельных охотников. Чем они занимаются, какую выполняют работу, почему прячутся в глубине своего подземного дома и не показываются наружу? Не видел я ни разу, чтобы они носили в челюстях землю, занимались строительством. Что за домоседы?

Как всегда, жаль раскапывать муравьиное гнездо. Но что поделать! Под холмиком величайший переполох.

Раскопка не дала ничего нового. Деятельных и всегда торопливых малышек в гнезде оказалось мало, не более пятой части колонии. Как они, такие крохотные, могли прокормить большую ораву великанов? Тогда я разыскиваю другой такой же муравейник и усаживаюсь возле него на походный стульчик.

Маленькие рабочие в вечном движении. Интересно смотреть за ними, занятыми поисками добычи. Быстрый бросок — остановка, размахивание усиками, поворот головы в разные стороны и снова молниеносный бросок. И так до бесконечности, до первой добычи. Поймать маленького охотника очень трудно, до того он ловок и стремителен.

Муравьи не случайно оказались в таком мокром месте, где ноги вязнут почти по щиколотку. Не так давно здесь была вода. Они переселились сюда всей семьей с холмов на жаркое и сухое лето, пока еще не высох солончак. Ведь влажную почву гораздо легче рыть. К зиме же они переберутся обратно на сухие холмы. Такие выезды «на дачу» делают в пустыне и другие виды муравьев.

День пролетает быстро. То на солянках нашлось сразу несколько интересных галлов: и пушистые большие, и коричневые шишечками, и из белых чешуек крупной почечкой, и еще разные. То попалась редкая оса, охотящаяся на гусениц полынного шелкопряда. У самой машины оказалось несколько норок совсем неизученного пустынного тарантула. Увидал, как уховертки затаскивали через очень узкий вход в норку кусочек зеленого листика, а когда вскрыл их жилище, то натолкнулся на обширные ходы и в них более полусотни молодых уховерточек. Все они были детьми одной трудолюбивой матери-кормилицы.