По пути Синдбада

«Арабские мореходы приходили на Лаккадивские острова за кокосами и лесом для новых судов, которые там и строили», — писал Идриси, арабский географ XII столетия. Лаккадивы всего лишь крупинки в просторах Аравийского моря, но они лежат на пути перехода от Аравийского полуострова к западным берегам Индии, и арабские мореходы, как правило, заходили на острова. На островах великое множество кокосовых пальм, плоды которых используются для изготовления тросов; такими тросами пользовались и мы, строя «Сохар», при этом сшивными работами занимались монтажники с Агатти, другого острова Лаккадивов. Арабское влияние на Лаккадивские острова сказывалось веками, и неудивительно, что большинство островитян — мусульмане. По поверью, в магометанство обитатели островов были обращены еще при жизни Магомета мусульманским святым, сумевшим добраться до берега после кораблекрушения.

В настоящее время Лаккадивские острова принадлежат Индии, а во времена владычества англичан в этой стране острова находились под британским протекторатом, при этом самобытной культуре островитян гарантировалась защита от чуждого пагубного влияния. В те времена население каждого острова представляло собой общину, а местное управление осуществлялась советом — народным собранием, состоявшим из всех мужчин острова. Преступлений на островах не было — ни убийств, ни насилия, ни грабежей. Единственным злодеянием, да и то случавшимся крайне редко, являлась кража кокосов с соседских пальм. Если похититель убытки не возмещал, его сажали в угол лицом к стене, как провинившегося ребенка. Этого оказывалось достаточно. Другим проступком, достойным всеобщего осуждения, являлось отлынивание от охоты на крыс, которые, залезая на пальмы, грызли кокосы. Во время такой охоты молодые люди взбирались на пальмы и трясли ветви, сбрасывая на землю вредителей, которых ждала толпа, вооруженная палками. Не участвовавшему в охоте на крыс община выносила предупреждение, грозя посадить его в угол. Однако лентяй мог избежать наказания, если в ближайшие несколько дней демонстрировал землякам пять истребленных им грызунов.

Островитяне обеспечивали себя лишь кокосами и продуктами моря. Все остальное для пропитания — даже рис — ввозилось из Индии. Островитяне обычно делились на четыре сословия, объединенные профессиональными интересами (землевладельцы, судостроители, рыбаки, сборщики кокосов). На Лаккадивах, отделенных от Индии расстоянием в 200 миль, общественные устои не менялись веками. После того как Индия обрела независимость, Лаккадивские острова получили особый статус — союзная территория (административно подчиненная правительству Индии). Въезд иностранцев на Лаккадивы (за исключением одного-двух островов) по-прежнему воспрещен.

Глядя на низкую зеленую береговую линию Четлата, мне казалось, что мы приближаемся к волшебной стране, представляющей собой тропический рай. За ослепительно белым песком высилась полоса кокосовых пальм, среди которых виднелись крыши домов — зеленые из пальмовых лидтьев и красные черепичные. К югу от нас, в отдалении, клокотал небольшой бурун — воды моря, шипя и пенясь, лениво перекатывались через коралловый риф и устремлялись в лагуну. У берега две утлые рыболовные лодки (выдолбленные из бревна челноки) вели свой нехитрый промысел. Должно быть, находившиеся в них люди были немало удивлены, увидев старинный парусник с темно-красным гербом султаната на парусах.

Однако, наблюдая столь идиллическую картину, мне следовало быть предельно внимательным. Я вел корабль на якорную стоянку, не зная ни характера местных течений, ни приливо-отливного режима. Приближаясь к острову, я встревожился: мне показалось, что в месте, где я собирался поставить судно на якорь, располагается линия бурунов. Тревога оказалась напрасной: вооружившись биноклем, я отчетливо разглядел, что буруны находятся позади намеченного мной места стоянки. Перед нами был классический коралловый остров. В полумиле от берега лотлинь, опустившись на 200 футов, дна не достал. «Сохар» стал приближаться к лагуне, и воды моря изменили свой цвет, превратившись из темно-синих в желтовато-зеленые.

— Бизань [39]садить! — приказал я Мухаммеду, руководившему действиями матросов, и парус был взят на гитовы [40]и принайтован [41]. Когда «Сохар» оказался в восьмидесяти ярдах от выбранного мной места стоянки, я подал команду: — Кливер садить!

— Кливер садить! Кливер садить! — повторил Мухаммед.

И оманцы, и европейцы понимали команды и на арабском, и на английском, и кливер (передний парус на корабле) быстро исчез, подобно носовому платку, исчезнувшему в рукаве у фокусника.

— К гроту! — вновь скомандовал я. — Камис, руль на борт!

Камис-полицейский, орудуя румпелем, отозвавшимся визгом, развернул «Сохар» против ветра, после чего матросы обезветрили грот.

— Отдать якорь! — распорядился наконец я, и стоявший на баке Трондур отдал становой якорь, погрузившийся на тридцатифутовую глубину. Корабль остановился и замер.