По прозвищу "Царь"

Я посмотрел на него непонимающим взглядом. И вскоре я действительно увидел. Более того, стал самым что ни на есть главным участником эпизода, предрешившего исход матча. Был обычный игровой момент, не предвещавший ничего опасного. И тут какой-то чудак из команды соперников пробросил мяч в штрафную и помчался туда, хотя шансов на успех не было никаких — я легко перехватывал мяч. Но этот парень знал, что делал. Не снижая хода, он намеренно врезался в меня и упал как подкошенный. Моментально раздался свисток Жука — пенальти. И вот тут я сорвался окончательно, перестав себя контролировать. Подбежал к тому упавшему парню, начал орать на него, потом на судью. А Жуку только того и надо. Он мигом достал красную карточку. С поля меня уводили едва ли не под руки.

Пенальти нам забили, матч мы проиграли, в первую лигу не вышли, а со мной после матча произошла самая натуральная истерика. Я заперся в номере и никому не открывал. А команде пора на самолет. Меня нигде нет. Чуть ли не с милицией, по словам Жиляева, искали. В конце концов открыли дверь вторым ключом, и все ко мне:

— Ты что? У нас же самолет!

А я весь в слезах. Схватили меня в охапку, довели до автобуса и мигом в аэропорт.

Так я в первый раз в своей жизни узнал, что такое судейский произвол. В своей дальнейшей карьере я не раз буду сталкиваться с подобным беспределом. И никогда не смогу воспринимать его спокойно. Но тот случай в Кировобаде запомнил на всю жизнь.

…По окончании сезона-85 меня вызвали к себе Романцев с Жиляевым. Усадили рядом, и Олег Иванович произнес:

— Саш, тебе надо ехать в «Спартак». Насовсем.

Я отпрял:

— Зачем? Не хочу.

— Мы и сами были бы рады, если бы ты остался. Но надо ехать. Тебе пора играть в серьезный футбол.

Спорить смысла не было, но я упирался до последнего. До слез дошло — так я не хотел из «Пресни» уезжать. Это все равно что покидать семью. А к «Спартаку» еще привыкнуть надо. Думал: приеду, а на меня все будут смотреть свысока.

Не мог, к примеру, забыть, как в первый раз — еще летом 1986 года — зашел в спартаковский автобус. Основа, как я уже отмечал, ездила на матчи вместе с дублем. Приехал в Сокольники, смотрю: стоит автобус, вроде наш. Захожу и сажусь на первое свободное место. По-моему, ряд на четвертый или пятый. Тогда я не знал, что в автобусе у всех свои места. И тут в салон начинают входить игроки основы. Один смотрит в упор на меня:

— Эй ты, щенок, ты чего здесь сел? А ну-ка давай отсюда.

Я мигом схватил сумку и помчался куда-то назад. Только потом понял: дубль всегда должен сидеть в конце салона.

Это, конечно, мелочь, тем более что коллектив в «Спартаке» окажется вполне неплохой. Но в тот момент я боялся неизвестности и сопротивлялся отъезду из «Пресни» до последнего. Эта команда дала мне путевку в жизнь. Окажись я в другом клубе, не задайся у меня игра с первых матчей — и, быть может, никто Мостового как игрока так и не узнал бы. Но мне улыбнулось футбольное счастье. Свой первый шаг во взрослом футболе я сделал уверенно. На очереди был второй.

Валерий Жиляев о Мостовом

САША С ДЕТСТВА НЕ СТЕСНЯЛСЯ СОБСТВЕННОГО МНЕНИЯ

— В школе ЦСКА Мостовой не особенно выделялся. Но Романцев сразу разглядел в нем талант. Сам Саша поначалу удивился, когда мы обратили на него внимание. Но он быстро освоился в команде — если брать в расчет чисто футбольный аспект. В жизни же Саша поначалу был ужасно застенчивым. Лишнего слова не скажет. Но если что-то говорил, то всегда метко. Зрил в корень. Когда ему что-то не нравилось, прямым текстом заявлял об этом.

Помню, как в первый раз его позвали играть за дубль «Спартака». К нам на базу в Серебряный Бор позвонили как раз после обеда. Но Саша сразу заартачился:

— Я не поеду.

— Как это — не поедешь? — спрашиваю.

— Я только пообедал, не готов. Как я покажу себя? На меня же будут все смотреть.

Пришлось брать его под руку и вести на троллейбусную остановку. Сам бы он ни в какую не поехал. За ним нужен был глаз да глаз.

Помню, как он сдавал «хвосты» в техникуме. Я приехал вместе с ними и пошел к преподавателям. Говорю: