По прозвищу «Царь»

…Свой телефон я отключил. В душе – опустошение. Не хочется абсолютно ничего. В том числе смотреть этот треклятый чемпионат Европы. Сердцем я уже тогда понимал: это конец. Конец карьеры… Никак не мог подумать, что все завершится так буднично.

Кто-то скажет: Мостовой вовремя повесил бутсы на гвоздь. 35 лет – возраст для футболиста солидный. Из-за травм многие заканчивают гораздо раньше. Но я хотел большего. Всегда говорил знакомым: буду играть, пока коленки не сотрутся. Они в ответ шутили. Вот и летом 2004 года верил – еще годик-два попылю. Роковой матч с Испанией перечеркнул эти надежды.

После той встречи, к которой вернусь еще не раз, я пребывал в полнейшем шоке. Больше всего резанули слова Ярцева: «Мостовой – не футболист». Это же надо было такое придумать!

Удивительно слышать, что я средненький игрочок, после 17 лет в футболе, после «Спартака», после моих сезонов во Франции, в «Сельте», где я был капитаном. Ладно бы сравнили с Марадоной. Но в пример ставились игроки, которые добились в футболе гораздо меньше, чем я. Мол, вот они – футболисты, а Мостовой – никто. Дикость!

Да, у меня непростой характер – спортивный, боевой, жесткий. Я всегда говорю то, что думаю, никогда не прячусь за чью-то спину. Хотя в жизни – стеснительный.

Впрочем, в моей карьере уже была похожая история. В 1997 году сборная России, которой руководил Борис Игнатьев, играла отборочный матч с Кипром. На последней минуте, при счете 1:1, я упустил очень хороший момент. Выгодный, голевой. Бил головой с трех метров, но мяч попал в кочку и изменил направление полета. В итоге в сборной на меня повесили всех собак и на год забыли о существовании такого футболиста, как Мостовой. В клубе я был стабильно одним из лучших, а в сборную не звали, хоть ты тресни! Уже тогда недоумевал: ну как так можно?! Оказывается, можно.

Вот и через семь лет я стал крайним. Мой бедный телефон не умолкал в течение месяца. Откуда только журналисты не звонили: из Испании, Португалии, Франции, Германии! Я отключал сотовый на целые дни.

Эмоции журналистов мне понятны: Россия на том чемпионате была представлена всего двумя игроками, которых в Европе знали и уважали, – Мостовым и Аленичевым. Что же произошло, почему Ярцев так поступил? Никто не понимал – не понимал и я. Зачем стоило из моих в общем-то обычных послематчевых комментариев раздувать скандал?

Тот момент я помню как сейчас. Проиграли, причем по делу. Иду из раздевалки, вижу толпу журналистов с телекамерами. Кричат: «Александр, несколько вопросов». Останавливаюсь, несмотря на то что настроение отвратительное. Игра очень сильно разочаровала.

И тут вопросы начинают лететь на меня один за другим. На разных языках – испанском, французском, португальском. Вокруг меня столпились человек сорок. Я, как могу, отвечаю. Спрашивают:

– Почему команда в конце матча не бежала?

Отвечаю:

– Наверное, не хватало «физики».

– Почему?

– Возможно, что-то не так было в тренировочном процессе.

Разумеется, задали вопрос о шансах на выход из группы – ну так они действительно заметно снизились. Тем более что следом предстояла встреча с хозяевами турнира. Глупо было делать хорошую мину при плохой игре и говорить, как у нас все замечательно. Я сказал что-то криминальное? Сомневаюсь. А меня выставили натуральным врагом народа. Это нормально?

К сведению

Мнение Мостового во многом подтвердили слова его партнера по сборной России – Ролана Гусева. Он тоже косвенно пожаловался на изъяны в тренировочном процессе при Ярцеве. «Во время матча с Испанией у меня было такое впечатление, будто только что уже провел одну игру и сразу вышел на вторую», – заявил Гусев.