… по прозвищу Кобра

Каково это, милому домашнему мальчишке 14-ти лет, любящему родителей и химию, отличнику, не драчуну, не хулигану… считай, за две недели, принять на свою бедную голову такое — нежить, «Кровавый понедельник» и вот, ка-та-стро-фу, полное фиаско и безнадёгу. Один. Навсегда. Какие горькие и страшные слова…

Умом-то я понимаю, что моих родных больше нет, ведь я сам закопал их вчера на нашем маленьком родовом кладбище за садом, рядом с могилкой бабушкой Ули. А вот сердцем… по-моему, к этому не привыкнуть никогда! А в голове мечутся одни и те же мысли:

«Какое кладбище, такой и род…», — похоже, что это я сам только что придумал, «Один живой и пятеро покойников, вот и весь род. Был, да вышел».

«Но ведь глава нашего рода дед Сим тоже когда-то был один, он же сирота, и как же ты смеешь так думать о нем… о них… мерзкий мальчик…», — ругаю я себя.

И я плачу, горько и безнадёжно, как только может плакать голодный, грязный и оборванный ребёнок, у которого больше ничего нет — семьи, дома, одежды, еды, денег, родственников, будущего…. И которого, вдобавок, ловят в столице неведомые убийцы. Так ведь вчера сказал этот, из свиты… И некуда идти со своим горем!

Но ведь со мною осталось моё молодое и здоровое тело, разум, память и… одна моя только что проявившаяся сверхспособность, которая, думаю, и привела смерть в мою семью… Будь оно неладно, это уменье видеть и отгонять нежить! Да, ещё есть знания и опыт длинной жизни профессора-химика из другого мира… Много это или мало? Хорошо или плохо? Не знаю, пока это никак не пригодилось.

Плачу я недолго, уже, видимо, просто нечем… Но, снова впасть в сонное забытьё мне мешает какой-то тихий свистящий звук. «Ш-ш-ш…» — с частотой на грани ультразвука, звук доносится слева и совсем рядом. Я поворачиваю голову и столбенею от открывшейся мне картины! Прямо передо мной покачивается крупная, плоская, покрытая щитками — голова змеи характерной формы. Капюшон, очки, тёмные немигающие глазки за прозрачной плёнкой, частые возвратные движения длинного раздвоенного языка, он у неё вместо носа… Гладкая. Блестящая. Я знаю по картинкам и описанию в учебнике «Зоология»… Это королевская кобра, не самая ядовитая, но самая большая ядовитая змея в мире! Конкретно, этот экземпляр, метра четыре-пять в длину, точнее не скажу, не вижу. Да она просто огромная! Своё тело змея свернула кольцами, но с метр держит вертикально, как, такую, слегка покачивающуюся подставку для головы.

«Ну вот и всё! — обречённо подумал я, — Сейчас один бросок и конец роду Бести! Теперь уже окончательно. Только, вот интересно, кто же похоронит меня?»

Но змея и не думает на меня бросаться. Просто лежит (или стоит? проф. Арх.), покачивает головой и смотрит на меня в упор. А я смотрю на неё. И так продолжается минут пять. А мне… уже и не страшно, видимо, отбоялся я своё. Ну и умру, ну и пусть, быстрее встречусь на Том Свете со своими родными. Убивать себя самому, я знаю, грех, тот, кто Имя, не похвалит за это. Но тут-то всё будет по-честному⁈ Клац! И всё, нет больше Эколы Бести!

Страх быстро прошёл, а на его место пришло какое-то непонятное и нервическое веселье… Я же тоже, типа, Кобра! Именно такое прозвище, даже и не поняв этого, походя прилепила мне мама Ани, когда я, ещё семилетний пацан, хватанул пару глотков из бутылки с неразбавленным яблочным уксусом в случайно незакрытой лаборатории моего деда Сима.

— Ш-ш-ши! Ш-ши! Ши! — обращаюсь я к змее и этим, как бы стебаюсь над судьбой. Возможно, опрометчиво! Кажется, так дразнил меня, якобы, на змеином языке мой старший брат Эжен. А-ха-ха! Это ведь у него было, якобы: — Здравствуйте!

— Здравсствуйте! — вдруг слышу я в голове тихий, но вполне отчётливый и вежливый женский голос с характерным произношением шипящих, — Не сстарайтессь, говорите по-ччеловеччески, мы, змеи, хорошшо понимаем язык людей.

Это что, говорит змея⁈ Как же она это делает? И она ли это говорит? Губами она при этом не двигает, да и нет у неё никаких губ! Может, я сплю или от горя сошёл с ума и мне всё это кажется? Немудрено…

— Мыссленно… — поясняет голос, — Мы, змеи, не можжем говорить как люди, реччевой аппарат не тот, только шшипим, вот и науччилиссь мыссленно.

— Вы что, слышите мои мысли? — удивляюсь я.

— Конешшно, — отчётливо слышу я в голове ответ змеи, — Вссе змеи сслышат мыссли людей, возможжно, не полносстью, но в какой-то сстепени, сслышшат вссе. Змеи жжили и жживут сс людьми вссегда. Проссто, люди насс не замеччают и вссегда пугаютсся, увидев жживую змею. А напрассно, мы не враги людям. Мы жже не падаем в обморок при виде жживого ччеловека…

Моё сознание уходит, я на грани сна и яви, уже не совсем понимая, где я и что со мной. Вот, я вижу змею, а вот, прекрасную женщину в отблесках лунного света… миг, и опять змею. Что с моим сознанием, я сошёл с ума или сплю?

— Вы такая красивая, гладкая, блестящая, можно я Вас поглажу? — обалдело спрашиваю я, искренне любуясь, действительно, очень красивой змеёй. Или женщиной⁈ Она само совершенство!