По осколкам разбитого зеркала

Лена вновь пнула ногой тот же ящик и направилась к выходу. И вдруг произошла странная вещь. Он издал звук, похожий на кашель, икоту, всхлип, и схватил ее сзади за локоть. Она оглянулась. Его очки свалились на пол, на нее смотрели неожиданно большие и темные глаза, в них были растерянность и боль. Пальцы, лежащие на руке Лены, дрожали.

– Лена, вы не поняли. Вы заблуждаетесь. Вы ошибаетесь самым трагическим для меня образом. Я не то хотел сказать. Человек пришел по моей просьбе, потому что я сам не решился. Я просто хотел узнать, все ли у вас в порядке. Вы не ответили на семьдесят пять моих звонков. Я не находил этому объяснения. Вы одна. Я волновался.

– Я объясню, – ровным голосом произнесла Лена. – Я не хочу. НЕ ХО-ЧУ! Ни ваших звонков, ни вас. Это нормальное объяснение? Надеюсь, мы закрыли тему.

Она бежала домой – к горячей ванне, к градуснику, к какой-то таблетке. К возможности смыть и заспать всю эту историю, которая просто не должна была с ней случиться, которая не нужна, отвратительна, как будто из чужой, нечистой, липкой жизни. Дома в очередной раз сварила кофе, хотела капнуть в него коньяка, а потом передумала и налила его вместо кофе. Глотнула, сердце вдруг вздрогнуло и выдало две подсказки. Два результата общего анализа, который мозг завершил без ее участия. Этот нелепый человек увидел в ней добычу из-за ее бесконечного и всем очевидного одиночества. И второе. У этого Захара такая вывернутая психика, такой безумный опыт, такие воспаленные идеи, что у него нет выхода. Он бежит, как пьяный с бритвой, чтобы схватить не только врага, но и объект своих добрых чувств, непонятных ему самому. Возможно, так выглядит его любовь.

Лене удалось уснуть. Ей снилось, что она горит и плачет, и пытается дотянуться до кого-то, кто поможет ей вздохнуть. Поздно вечером Лена проснулась, услышала звонок в дверь и спокойно пошла открывать. Даже на дисплей звонка не взглянула.

– Роберт, – прошептала она и спрятала лицо на его груди. – Я знала, что это ты.

Он вошел, родной, красивый, явно соскучившийся. Ослепительно улыбался, как будто между ними все в порядке. Рассказал, что он прилетел из Германии на симпозиум. Вынимал из сумки подарки: духи, платье, туфли. У него все отлично. Купил небольшой, но красивый дом. Читал ее статьи, она делает большие успехи.

После ужина они говорили обо всем и о том, что могли сказать лишь друг другу. Лена рассказала ему историю с Захаром. И они оба смеялись. Оказалось, что во всем была масса забавного, прямо шоу. Ночью они говорили друг другу правду.

– Я не могу жить без тебя, – сказал Роберт. – Я придумал этот симпозиум, чтобы увидеть тебя. Это стало манией.

– И у меня совсем не получается жизнь без тебя, – ответила Лена.

Они не продолжали, чтобы не дойти до той скалы, о которую все сразу разобьется. Они просто любили, отдыхали, набирались сил и мужества для продолжения пути, который у каждого свой… Их маршруты могут сойтись пока в мечтах. А правда хороша до момента неизбежной жестокости.

– Я сюда не вернусь, – сказал за завтраком Роберт.

– Я отсюда не уеду, – горько произнесла Лена.

И опять отшатнулись от темы: ведь впереди несколько дней забытья. Подарочного счастья. Они вышли на балкон. Роберт обнимал и целовал Лену, чувствуя, как эфемерно, искусственно и почему-то непреодолимо все, что их разделяет. И вдруг она ахнула и показала на странного, нелепого человека, который стоял под большим деревом напротив ее балкона. На нем была одежда со множеством карманов, бейсболка и большие очки, которые сверкали на солнце.

– Это Захар.

– Я бы узнал. Как ты сказала: «Хотелось убить Захара»? – спросил Роберт. – Я понял сейчас одну вещь. Каждому из нас нужно убить своего Захара. В себе. И тогда мы встретимся навеки. Чтобы в счастье и горе. А этот несчастный пусть живет. Как у него получается. Вот он увидел нас, смотрит, как я тебя обнимаю. Полагаю, уйдет сейчас, не оглядываясь. Он тебе этого не простит. Он тебе не простит только меня.

И Лена смотрела повлажневшими отчего-то глазами, как он действительно уходит, этот нелепый человек-кошмар. Как горбится его спина, как прогибается земля под ногами от тяжести собственного неудобства, непохожести, отверженности в мире других людей. В безжалостном мире людей.

Наташка

То был день моих открытий. Эти два события совпали. Я поняла только сейчас. Месяц назад я познакомилась с Георгием, мы влетели в бурный, сумасшедший роман. И примерно в это же время я узнала, что Наташка, с которой мы когда-то ходили в музыкальную школу, бросила очень успешную карьеру поп-звезды. Да, есть у меня такая знакомая, о ней каждый день писала желтая пресса и ее часто можно было увидеть по телевизору. У нее на самом деле талант, у моей Наташки, которую теперь зовут Натали Вин. И вот мне сказали, что она вышла замуж, забеременела и поставила крест на сцене.