По образу и подобию

Любовь есть то, что отличает человека от Бога, поднимает человека над Богом, создаёт своего рода новую «онтологическую пропасть» между Творцом и Его творением — с той лишь разницей, что стремиться к её преодолению должен уже не человек, а Сам Господь Бог. При этом, однако, следует заметить, что, как человек никогда не сможет преодолеть первую пропасть (о которой говорит Н. Лосский), так и Богу никогда не дано преодолеть вторую. Даже обладая совершенным всемогуществом, Бог останавливается перед этой пропастью — пропастью, навсегда отделившей Его от человека и его мира. Здесь, у края бездны, кладётся предел божественному всемогуществу.

Так, как может любить человек, Бог любить не способен: Его холодная, расчётливая, эгоистичная псевдо-любовь есть лишь тусклый отблеск, жалкое подобие того истинного, бескорыстного, жертвенного, порой безумного, но всё же святого чувства любви, которое вошло в человека вместе с «запретным» знанием. Бог никогда не сможет понять человека, вылепленного Им по «образу и подобию» Своему, Бог никогда не сможет подняться до Своего творения, до тех недосягаемых вершин, куда вознёс человека его свободный дух. В этом, кстати, и заключается парадокс божественного творчества: сотворить нечто, превзошедшее Его Самого, подвластно только Богу. Что ж, отдадим должное великому Творцу — здесь Ему равных нет.

Таким образом, человек только тогда достигает духовной полноты и совершенства, когда, наряду со способностью к творчеству и познанию тайн бытия, он обретает также и способность любить — способность, которая лежит за гранью идеи богоподобия и которая идеей богоподобия никоим образом не определяется. И только тогда человек станет Человеком, когда, наряду с богоподобием, он осуществит в себе также и истинное человекоподобие. Именно в этом и состоит смысл жизни каждого человеческого существа.

Москва, ноябрь 1995 г. — январь 1996 г.