По Ишиму и Тоболу

Подъ такими вліяніями и соотвѣтственно имъ установились формы землевладѣнія. Русскіе люди принесли съ собой общинные порядки, но здѣсь, въ новой странѣ, эти порядки подверглись сильному видоизмѣненію. Безъ сомнѣнія, начало земледѣльческихъ работъ возникало вблизи поселенія; къ этому вынуждали киргизы, звѣри, лѣса; безъ сомнѣнія также, что борьба съ этими условіями новой страны сначала велась сообща. Поэтому извѣстное регулированіе правъ на эту землю, добытую цѣлою общиной, началось тотчасъ же, какъ только основалось поселеніе, — регулированіе, производившееся на обширныхъ началахъ. Не было податей, воеводъ и другихъ проявленій государственной власти, подъ давленіемъ которой, по мнѣнію нѣкоторыхъ, держалась община, но община возникла необходимымъ и естественнымъ образомъ, благодаря не столько преданію, вынесенному изъ Россіи, сколько общей борьбѣ съ грозными условіями новой страны, гдѣ отдѣльная личность погибла бы.

Но колонисты не могли ограничиться только землями, лежащими вблизи деревень; безконечный просторъ окружающей природы манилъ ихъ дальше, въ особенности людей энергичныхъ и безстрашныхъ; они, оставляя позади себя болѣе робкихъ и менѣе сильныхъ, удалялись въ поискахъ за пахотой, сѣнокосами и лѣсами далеко отъ деревень и захватывали облюбованные участки. Община не завидовала этимъ смѣльчакамъ, оставляя на ихъ страхъ ихъ предпріятія; не могла она имѣть и притязаній на эти участки, захваченные смѣльчаками. Послѣдніе владѣли участками, какъ хотѣли и сколько могли, не встрѣчая ни малѣйшаго контроля со стороны своихъ односельчанъ, у которыхъ не было не только повода, но и желанія вмѣшиваться въ эти рискованные захваты земель.

Такъ возникъ приблизительно индивидуализмъ сибирскихъ крестьянъ и такимъ образомъ освящено было право захвата.

Впослѣдствіи, когда опасность отъ набѣговъ киргизовъ прошла, когда можно было работать за десятки верстъ отъ деревни безъ всякаго риска, право захвата, уже освященное, перешло и на тѣ земли, которыя находились недалеко отъ деревень, но которыя община почему-либо не включила въ мірскую собственность. Завладѣвшіе ими также не встрѣтили возраженія со стороны цѣлой общины. Могли происходить ссоры между отдѣльными лицами, но общество не вмѣшивалось въ эти споры, признавая неотъемлемое право каждаго брать всякую землю, которою не владѣлъ другой, и только въ послѣднемъ случаѣ, когда одинъ покушался отобрать отъ другого уже захваченный участокъ, вмѣшивалась въ споръ община.

Такъ укрѣпилось право захвата. Земли было еще такъ много, что каждому хватало по извѣстной долѣ хорошей земли. И каждый сталъ безконтрольно владѣть тѣмъ, что успѣлъ взять. Онъ могъ засѣвать свою землю, могъ на десятки лѣтъ оставить ее пустовать, но она все-таки принадлежала ему. Состоятельные крестьяне строили на своихъ земляхъ заимки, т.-е. лѣтнія избушки съ сараями и овинами. Заимки еще болѣе санкціонировали индивидуальную собственность, которая начала передаваться по наслѣдству, отъ отца къ сыну и далѣе.

Съ теченіемъ времени индивидуализація подвинулась такъ далеко, что въ общій строй захватной системы вошли и тѣ земли, которыя лежали вблизи деревень; современемъ онѣ стали передаваться по наслѣдству.

Тѣ же самыя причины вліяли на способъ сѣнокошенія. Косилъ всякій тамъ, гдѣ ему нравилось и куда онъ явился первымъ. Впрочемъ, это практиковалось только на удаленныхъ отъ деревни участнахъ, да и то вело за собой безконечныя и непрекращавшіяся распри. Что касается луговъ, находящихся неподалеку отъ деревень, то они ежегодно передѣлялись, и сомнительно, чтобы было время, когда эти луга не передѣлялись.

Нарисованная нами схема землевладѣнія и выясненіе того пути, по которому шло развитіе сибирскихъ общинныхъ порядковъ, даютъ возможность представить прошедшее этого землевладѣнія лишь въ общихъ чертахъ. Схема не всегда совпадаетъ съ дѣйствительно существующими фактами.

Причина этому та, что порядки сибирскаго землевладѣнія не установились прочно до настоящаго времени. Зависитъ это не только отъ обилія земли, которое позволяетъ крестьянамъ относиться съ меньшею ревностью къ каждому клочку ея, но и отъ другихъ явленій сибирской деревни. Упомянемъ, напр., о той легкости, съ какой крестьяне бросаютъ свои надѣлы въ одномъ, перебираясь на другую землю другого общества; эти постоянныя перебѣжки совершаются всего чаще среди одного общества; одинъ домохозяинъ покупкой или другимъ какимъ путемъ пріобрѣтаетъ землю другого, а этотъ другой тоже какимъ-нибудь путемъ завладѣетъ землей третьяго; и если бы еще участки переходили изъ рукъ въ руки цѣликомъ, а то переходятъ они мелкими частями, производя непонятную пестроту въ землевладѣніи. Нерѣдко замѣчаются такія явленія: крестьянинъ владѣетъ безспорно извѣстнымъ участникомъ или группой участковъ, а платитъ подати за другія земли, находящіяся въ другомъ обще. ствѣ; далѣе, нѣсколько домохозяевъ сразу предъявляютъ притязанія на одинъ и тотъ же участокъ, и между ними начинаются нескончаемые споры.