Плывун

Поворот судьбы должен был случиться, потому что дальше так продолжаться не могло. Поток арендных поступлений в бухгалтерию бизнес-центра превратился в тоненький ручеек, текущий с минус третьего этажа. Он далеко не покрывал расходы на коммунальные платежи и охрану. Потенциальные арендаторы заходили в здание не дальше вестибюля и замирали на наклонном полу в странной позе, как бы делая выбор между двумя вертикалями – гравитационной и местной, определяемой домом. После чего уходили.

Для Пирошникова во всем этом имелся маленький плюс – на этом наклонном полу хромали все, поэтому его хромота была практически незаметна.

Предвестником поворота судьбы стало появление Даниила Сатрапа с бумагой.

Он оказался сослуживцем Данилюка, то есть работником прокуратуры, и явился, чтобы известить Геннадия о том, что прокуратурой произведена проверка, которая показала, что никаких разрешений со стороны Комитета по строительству, а также других органов исполнительной власти на проведение каких-либо исследований и экспериментов в бизнес-центре «Петропавловский» не существует.

После чего Сатрап перешел к Пирошникову и объявил тому, что прокуратурой Петроградского района против Пирошникова Владимира Николаевича возбуждено уголовное дело по факту вандализма и покушения на жизнь и здоровье двух и более человек.

Даниил Сатрап не был домочадцем, потому ему и поручили вести это дело, тогда как Иван Тарасович Данилюк, его коллега, перешел в разряд потерпевших и следствие вести не мог.

Произнеся официальный текст, Сатрап сладострастно улыбнулся, вручая бумагу. Пирошников заметил, что у него одно веко приспущено, как шторка. Вообще же он был похож на Щелкунчика со своею нижней челюстью.

– И что из этого следует? – спросил Пирошников.

– Ничего. Пока ничего. От возбужденного дела до осужденного преступника есть небольшая дистанция. Мы постараемся ее сократить.

Само собой разумеется, что оба слова – «возбужденного» и «осужденного» – он произнес с ударением на «у», как и положено прокурорским.

Прокурор Сатрап удалился, и в вестибюле повисла тишина. Нарушила ее Лариса Павловна, которая повторила фразу, которую слышали уже неоднократно:

– Надо звонить в Лондон.

– В Лондоне знают, – нехотя возразил Геннадий.

– Если знают, то почему ничего не делают?

– Откуда вы взяли? И потом – что вы предлагаете сделать? – Геннадий сделал обобщающий жест, объединивший пространство, время и материю.

– Убрать это безобразие! – указала на уголок Пирошникова вахтерша.

– И что дальше?

– Сносить надо дом! Сно-сить! – вдруг вступил Залман и резко хлопнул колодой карт по столику.

– Ну почему же сразу сносить… – нерешительно возразил Пирошников.

– Если вы, уважаемый Владимир Николаевич, не можете его выправить, то его следует снести, снести! – Залману понравилось это слово, он с удовольствием его повторял.

– Ну как я один?.. – уныло проговорил Пирошников.

– Почему один? Ветераны помогут.

Пирошников представил толпу ветеранов, сносящих дом под звон медалей и орденов на своих тужурках. Получилось похоже на фильм «Падение Берлина».

– Да, правда… Давайте всех их позовем… – совсем слабым голосом предложил Пирошников.

Серафима опять давилась от смеха, наблюдая очередное представление Пирошникова.

– Я могу организовать, – солидно проговорил Залман. – Только чтобы без всяких ваших эзотерических штук!

– Что вы имеете в виду?

– Ну, эти ваши… мооо-кузэй! Никаких мооо-кузэй!

– Помилуйте, но как же без них! А кто будет двигать дом? Ветераны? Руками? – возмутился Пирошников.

– Я организую самосвал, – защищался Залман.

– Ага. И подводную лодку не забудьте!

– Владимир Николаевич… – укоризненно проговорила Софья.

– Простите. Шучу. Ну не знаю я. Ничего не могу предложить, – признался Пирошников.

Геннадию наскучил этот разговор, он скрылся в лифте и уехал куда-то вверх.

Компания продолжила карточную игру до возвращения Геннадия. Вернулся он через час и, выйдя из лифта, сразу обратился к Пирошникову:

– Вас вызывает собственник дома, Джабраил!

– В Лондон? – невозмутимо переспросил Пирошников.

– Нет. Сам сюда прилетит.

– Жаль. И когда же?

– Завтра.

– Ну слава богу! Хоть хозяин приедет, – вздохнула из будки Лариса Павловна. – Дом без хозяина не стоит.

Чем-то старым повеяло, фольклорным. «Вот приедет барин, барин нас рассудит…» С тою только разницей, что барин ожидался кавказской национальности и довольно молодой. Геннадий сказал, что Джабраилу тридцать два года.

На следующий день с утра стали заметны признаки приближения Хозяина. С восьми часов взвод уборщиц под предводительством Геннадия отправился на крышу, где располагалась резиденция, чтобы навести там порядок. Через час прибыли повара с продуктами и официанты, призванные оживить кухню и столовую. Охранники облачились в униформу и стояли на каждой лестничной площадке. Домочадцев с минус третьего впускали и выпускали на улицу через запасной пожарный выход.

Увидя все эти приготовления, Пирошников дрогнул. Улучив минутку, он обратился к Геннадию.

– Может, убрать мое хозяйство с глаз долой? – указал он на свое гнездышко в вестибюле.

Геннадий подумал.