Плывун

Такой текст в сочетании с громким пением и внезапно охватывающим все тело смертным ужасом, или «смертною истомой», по выражению Ахматовой, способен был встряхнуть любого – при наличии чувства юмора, конечно.

Обычно Пирошников осиливал лишь первый куплет, после чего нервически хохотал и вытирал пот со лба.

Но сегодня, едва он проорал в потолок про ясное солнышко и набрал воздуха в легкие, чтобы выкрикнуть приветствие родной стране, как услышал робкий стук.

Не переставая петь, с лицом, искривленным ужасом, он промаршировал к двери и распахнул ее.

За дверью стоял долговязый молодой человек с усиками, к которым был приложен указательный палец.

– Тсс!.. Я вас умоляю, – прошептал он.

Пирошников прекратил пение и осмотрел пришельца.

– Слушаю вас.

– Я Максим Браткевич, не припоминаете? Был у вас на новоселье, – продолжал он шепотом.

– Да, вспомнил, чем обязан? – Пирошников был насторожен, а потому строг. Соседи по этажу вызывали подозрение.

– Можно пройти? – умоляюще попросил Максим, оглядываясь.

Пирошников пропустил его в комнату и усадил на стул. Максим сел и сложил руки на коленях. У него был такой вид, будто он собирается катапультироваться.

– Простите, что я так поздно. Я не хотел, чтобы нас видели вместе… – проговорил он отрывисто.

Он явно нервничал.

– Ладно, пустое. Что привело вас ко мне?

– Я ваш фанат, – объявил он.

«Только этого не хватало!» – подумал Пирошников, вслух же сказал:

– В чем это выражается?

– Я не только фанат, я исследователь. Три года назад, как только бизнес-центр объявил об аренде, я снял здесь квартиру. А до этого исследовал вне дома…

– Что же вы исследовали?

– Пространственно-временные аномалии объекта. Впервые я прочел о феномене дома в одной популярной книжке, ее причисляли к фантастике. Но я понял, что там рассказана подлинная история. Тогда же я пытался разыскать вас, но вы уже отсюда уехали. А дом я нашел с помощью своего прибора. Вот он…

С этими словами Максим сунул руку в карман брюк и вытащил блестящий металлический шарик – точь-в-точь какие применяют в подшипниках. Диаметром сантиметров пять.

Он положил его на пол, и шарик принялся медленно кататься по гладкому полу, будто вычерчивая какую-то кривую.

– Видите? Он движется по эвольвенте. Это значит, что поле времени не нарушено, но есть напряженность пространства. Иначе бы он был в покое.

Пирошников тупо смотрел на шарик. Так вот кем он был, оказывается! Он был таким же шариком, так же двигался по эвольвенте, отмечая аномалии этого старого дома, а потом связал с ним жизнь, жил и любил здесь… по эвольвенте. Черт побери! Да что же означает это слово?!

Он встрепенулся и бросился к ноутбуку. Через минуту Яндекс выдал ему ответ.

«Эвольвента – кривая, описываемая концом гибкой нерастяжимой нити (закрепленной в некоторой точке), сматываемой с другой кривой, называемой эволютой…»

Теперь загадок было три ровным счетом. Эволюта, эвольвента и гибкая нерастяжимая нить, черт ее дери!

Пирошников спросил, кто есть кто в данной ситуации.

– Вы – прибор. Эволюта – кривая, по которой движется плывун, а эвольвента – это ваше движение. Вы связаны с ним нитью, условно говоря. Но она не материальная, а информационная.

«Так и есть. Прибор. Шарик», – отметил про себя Пирошников и устало спросил:

– И чего же вы хотите?

– Я хочу попросить вас принять участие в исследованиях. Чтобы мы работали не с моделью, каковой является шарик, а непосредственно с субъектом…

– Со мной, что ли? – догадался Пирошников.

– Да! Да! – радостно закивал аспирант.

– Что же я должен делать?

– Ничего! Решительно ничего! Вы просто будете всегда носить на себе маленький датчик. Чип, микросхему, которая будет передавать сигналы на мою аппаратуру. Я его оформил так, чтобы он не бросался в глаза, был естественен…

Он полез в другой карман и вынул маленькую коробочку, вроде как для хранения драгоценностей.

– Вот, посмотрите… – он протянул коробочку Пирошникову.

Тот раскрыл ее и увидел лежащий на голубой атласной подушечке маленький золотой крестик на тонкой цепочке.