Плутония

– Бросьте вашу рыбу, идите посмотрите – я нашел что-то любопытное!

– Ну что такое? Рака, что ли, или черепаху?

– Нет, след босой ноги человека на песке.

– Не может быть!

Громеко оставил свою удочку и побежал. Рассмотрев с удивлением след, он согласился, что форма ноги, оставившей след, очень странная.

– Не обезьяна ли прошла здесь? – предположил он.

– Здесь, в субполярной местности, среди лиственниц и берез?

– Кто знает? Если мамонты и носороги, близкие родичи которых теперь живут там, на поверхности Земли, только в теплом климате, могут жить здесь, в северных лесах и тундрах, то почему не может быть и обезьяны, приспособившейся к этому климату?

– Пожалуй, вы правы. Нужно позвать сюда зоолога и геолога – они лучше рассудят.

– Ловите свою рыбу, а я съезжу за ними.

Громеко поплыл к месту стоянки и привез товарищей.

– Это огромная обезьяна, – предположил геолог.

– А я думаю, что это скорее обезьяноподобный человек, – заявил зоолог. – Смотрите, он шел только на ногах, не опираясь на руки. Обезьяна, спускаясь довольно круто к воде, наверно, стала бы и на руки, но следов рук не видно.

Тщательный осмотр местности обнаружил на обоих берегах тропинку, а в речке неглубокий брод. На тропинке следы видны были менее ясно, но по расстоянию между ними можно было судить, что субъект был ростом не менее ста восьмидесяти сантиметров.

– Что же вы обнаружили? – спросил Макшеев, когда они подошли к нему.

Пока товарищи изучали следы, он и Громеко возобновили рыбную ловлю.

– Вероятнее всего, что следы оставил обезьяноподобный человек, шедший по хорошо пробитой тропе к известному ему неглубокому броду через речку, – заявил Каштанов.

– Следовательно, сюда, в Плутонию, раньше нас забрались какие-то люди?

– И вдобавок ходят босиком, хотя уже падает снег! Переходят преспокойно вброд через ледяную воду! – воскликнул ботаник.

– Вероятно, какие-нибудь дикари? Недаром у них форма ноги почти не отличается от обезьяньей.

– Нежелательно было бы встретиться с ними! Они, пожалуй, людоеды.

– Ну, муравьи нас не одолели, хотя помешали нашей работе, а с дикарями мы бы так или иначе поладили.

Теперь приходилось быть особенно настороже, чтобы не подвергнуться нападению врасплох. Во время отдыха поочередно дежурили и весь следующий день зорко смотрели по сторонам.

Но еще через день плавание прекратилось. С севера налетел продолжительный буран, речка замерзла и даже покрылась слоем снега сантиметров в пятнадцать.

Чтобы не бросать лодок и не тащить имущество на себе, решили сделать полозья, поставить на них лодки с вещами и, придерживаясь русла речки, где не мешали ни кусты, ни деревья, тащить их за собой по снегу. Но идти без лыж по свежему рыхлому снегу и тащить за собой тяжелые сани было нелегко, так что за день проходили только километров двенадцать-пятнадцать. Плутон больше не показывался из-за густой пелены туч, и температура опускалась до 5 и даже 10 градусов ниже нуля. В тонкой палатке и тонкой одежде было очень холодно, и во время отдыха поочередно дежурили, чтобы поддерживать огонь у входа в палатку. В борьбе со стужей и снегом совсем забыли о первобытных людях. Впрочем, следов больше не встречали. Все живое, по-видимому, откочевало на юг, и редкие леса под белым саваном погрузились в зимнее безмолвие.

Только на восьмой день после начала санного путешествия поредевший лес кончился, и на северном горизонте показались белые увалы – конец льдов, и на фоне их с трудом можно было различить темную точку – юрту на холме, который почти сливался с равниной тундры.

Оставался еще десяток километров тяжелого пути, и затем предстояло свидание с товарищами и отдых в теплой юрте после многонедельного странствования. Через три часа они были только в километре от нее и с минуты на минуту ждали, что услышат лай собак, что из юрты выбегут люди и поспешат к ним навстречу с нартами и лыжами. Но никого не было видно, никто не лаял, и юрта, полузанесенная снегом, одиноко чернела на вершине холма, словно покинутая обитателями. У путешественников возникали тревожные вопросы, которыми они перебрасывались:

– Неужели они спят по целым дням?

– Почему же не видно и не слышно собак?

– Не случилось ли что-нибудь скверное?

Напрягая все силы, путники ускорили свое движение по глубокому и рыхлому снегу равнины, в котором нога погружалась почти до колена.

Вот холм уже совсем близко, но на нем по-прежнему все было безмолвно и пусто. У его подножия путники остановились и хором закричали:

– Эй-эй, Боровой, Иголкин! Вставайте, встречайте!

Повторили призыв еще и еще раз, но ответом была та же могильная тишина. Кричавшие не на шутку встревожились.

– Если наши товарищи не умерли, то можно объяснить их молчание только тем, что они отправились куда-нибудь на нартах на охоту за крупным зверем, – сказал Макшеев. – Тем более что нет и собак.

– Но мы уже целую неделю не видели никакой дичи, – возразил Папочкин.

– Потому-то они и ушли куда-нибудь подальше на юг.