Плутоний для «Иисуса»

Не успел Лисовский закончить свою эпопею, как в номер ввалился Георгий Назарян и направился прямо к Александру Андреевичу, нехорошо улыбаясь.

Лисовский побледнел, посмотрел с мольбой на Марка и разочарованно произнес:

— Так вы, значит, заодно… Как вам не стыдно!

— Кого ты стыдишь, собака?! — с кавказским темпераментом воскликнул Назарян. — Обобрал меня как липку!..

— Стоять! — приказал Марк.

— Слушай, ты достал, да?

Назарян повернулся к Марку, хищно оскалясь. Загрызть капитана он не собирался, но в руке его блеснул нож.

— Ты здесь никто, понимаешь? Почему ты не можешь успокоиться и ждать, когда тебя спросят, а? Тебе что, Като орден дал?!

Марк спокойно, ничуть не напрягшись, ждал его. На нож, казалось, не обращал никакого внимания. Такое безразличие к опасности обескуражило Назаряна. Он остановился в паре шагов от Марка, поигрывая лезвием.

— Ну что, я тебя убедил?

— В чем? — насмешливо спросил Марк. — В том, что ты трус, хоть и с ножом? Убедил, конечно!..

— А, соб-бака!..

Назарян сделал выпад.

Марк шагнул ему навстречу, но чуть в сторону, перехватил руку с ножом и, не отпуская, повернулся широким шагом вокруг своей оси. Подчиняясь неведомой и неощутимой будто бы силе, Назарян побежал рысью вслед за Марком. В тот же миг Марк резко повернулся в противоположную сторону, выворачивая руку Назаряна в лучезапястном суставе. Теперь Назаряна вела его собственная боль. Подчиняясь ей и думая только о спасении руки, Георгий подлетел в воздух и тяжело, с глухим звуком шмякнулся на пол.

Нож остался в руках у Марка.

С минуту Назарян был без сознания. Затем со стоном повернулся и сел, поддерживая поврежденную руку.

— Что ж ты делаешь, гад?!

— Ничего, заживет. Если бы я тебя простил, ты мне свой ножик в спину бы сунул.

Лисовский смотрел на Марка с признательностью, Лазкин — со страхом.

— Вот что, гражданин Лисовский, — сказал Марк, — хотим мы того или не хотим, надо отдать твою добычу этим японским попам, они нас за горло взяли…

Хриплым после пережитых волнений голосом Лисовский предложил:

— Посмотрите новости.

— Зачем?

— Посмотрите!

— Не напирай мне на нервы, Лисовский! Я по-японски знаю только слово «гейша».

— Там все и без слов понятно.

Марк внял его просьбе, включил «Панасоник» на блестящей тонкой ножке.

Экран засветился. Выступала некая японская рок-группа. Музыканты выделывались на сцене на западный манер, что показалось Марку несколько неестественным.

— Ну где твои новости?

Лисовский взглянул на часы.

— Сейчас, через пару минут.

И в самом деле, после того как рок-группа отвизжала свое, возникла заставка информационной службы и начались новости, которые читала нежным голоском миловидная девушка. Можно было подумать, что она рассказывает о чем-то приятном, лирическом, если бы не репортажная съемка. Девушка исчезла с экрана, остался только ее голос. Операторы тем временем вели прямой репортаж с улицы, на которой находилась штаб-квартира церкви «Путь истины». Улица перед парадным входом и прилегающие улицы были заполнены темными полицейскими автобусами и легковыми автомобилями с мигалками. За автомобилями прятались вооруженные автоматами и снайперскими винтовками бойцы японского спецназа.

— Что это? — воскликнул Марк.

Забыв о боли, Георгий смотрел на экран. Услышав вопрос, ответил механически:

— Полиция предъявила Като Тацуо обвинение в организации террористической газовой атаки в супермаркете. Приехали арестовывать, а они забаррикадировались, да еще и отстреливаются…

Кристина! — словно выстрелило в мозгу у Марка.

— Лисовский! Нам надо туда!

— Вы что? — Тот аж руками замахал. — Лучше здесь голову открутите! Это ж верная смерть туда идти! Пристрелят за милую душу!..

— А ты что скажешь, Георгий?

— Конечно, сваливать!

— Тогда дайте мне бумаги, Лисовский, и сваливайте.

Александр Андреевич, окончательно сбитый с толку, смотрел на Марка округлившимися глазами. По логике вещей подставной мент должен быстрее их всех рвать когти домой, тем более с документами… Или его тоже перекупили? Но кто? Может, разведка? Впрочем, какое мне дело, решил Лисовский, не арестовывает, и слава Богу!

Он немножко суетливо полез в нагрудный карман пиджака, измятого и потертого, достал завернутый в несколько целлофановых пакетов микрофильм и багажную квитанцию, отдал все это Марку со словами:

— Вы самоубийца!

— Посмотрим. Значит, так: хотите, ждите меня здесь, будем выбираться вместе. Не хотите — сматывайтесь!..

И он вышел из номера.

Три японца, спускавшиеся вместе с ним на скоростном лифте, старались держаться от Марка подальше, словно испытывали к большому белому человеку невыразимое отвращение. Точно такое же отношение Марк чувствовал и в метро, где японцы, если имели возможность, отсаживались от чужака. Обычно Марка это задевало, но сейчас было не до того…

3