Плотский грех

Хэнк Джонс имел все основания быть в восторге от дома на Ист-Серкл. Он явился сюда после того, как капитан вернулся домой, и был приветствован впавшим в экстаз, но сравнительно бесшумным Фрэнки, который в качестве награды получил вкусное лакомство. Затем, в полной гармонии с собакой, Хэнк устроился на целую ночь за переносным мольбертом, разложив карточный стол и поставив на него многоярусную коробку с красками и кистями. Как только Хэнк стал больше интересоваться тем, что безмолвно проявлялось на его мольберте, чем тем, что пыхтело у его ног, Фрэнки издал тяжелый собачий вздох и отправился в свою корзинку, стоявшую на площадке перед спальнями наверху. Дом был пуст – один лишь спящий Кармайн составлял компанию художнику.

Из-за усиленного режима работы полиции Уолтер решил оставить мотоцикл под восточной опорой эстакады I-95; западная опора находилась в конце длинного пролета моста, образовывавшего дугу над фабриками и Холломанским аэропортом. Вследствие чего Северная гавань Холломана и река Пеквот лежали гораздо ближе к восточной опоре, возведенной прямо на побережье.

Нашлась, однако, тропинка, протоптанная несколькими футами выше отметки прилива. Перекинув сестру Марию-Терезу вокруг шеи, сжимая в левой руке проволоку, которой были связаны ее запястья, и рукоять охотничьего ножа, а в правой – проволоку, обвязывавшую ее лодыжки, и рукоять пистолета, Уолтер вышел из абсолютной темноты под опорой и сразу увидел дом, куда держал путь. Ага! Легче легкого! Он пройдет позади убогих лодочных сараев, где наверняка хранятся жалкие лодки с подвесными моторами или байдарки – никаких роскошных яхт миллионеров!

Когда Уолтер двигался, тщательно соблюдая тишину, его шаги были не громче ночного бриза. Так что встроенная собачья сигнализация не сработала до тех пор, пока незваный гость не ступил на нижнюю ступеньку террасы. Тут пес объявил тревогу, вскочив на все четыре лапы и разразившись какофонией бурного лая.

Внезапный взрыв отчаянного лая усугубил ужас Хэнка, перед которым вырос призрак, Тварь из Черной Лагуны[57], с чем-то громоздким, свисающим с плеч. Не в силах сдержаться, Хэнк громко вскрикнул.

Кисти, краски и палитра разлетелись в стороны – это Хэнк, спотыкаясь, на четвереньках старался убежать вдоль террасы от Неведомого Существа. А Существо по инерции врезалось в мольберт в тот самый момент, когда Фрэнки залаял, а Хэнк закричал, и отбросило от себя свою ношу. Собачий лай оглушительно разносился в тишине ночи, к нему примешивались вопли Хэнка, добавляя в картину мистического ужаса. Затем вдруг раздался какой-то оглушительный грохот, и этот звук переплелся с ослепительной болью в нижней части спины Хэнка; вопли превратились в стенания.

Собака и коп одновременно пулей выскочили из дверей на террасу. Одетый в шорты Кармайн сжимал в руке «беретту». Из нее прогремели четыре выстрела, но злоумышленник уже убежал, оставив на террасе по крайней мере одну жертву. Фрэнки пустился в погоню, но пронзительный свист тут же вернул собаку обратно.

В других домах зажглись огни, и на террасу взбежал по ступенькам Фернандо Васкес, тоже в шортах и тоже угрожающе размахивая пистолетом.

– О боже, Кармайн! – воскликнул Фернандо, подскакивая к электрическому выключателю и придавая месту действия рельефные очертания. – Боже!

– «Скорую», срочно!

Посреди обломков мольберта лежала распростертая сестра Мария-Тереза; один беглый взгляд, и Кармайн перешагнул через нее, чтобы подойти к Хэнку, лежавшему в луже крови и мучимому болью, более ужасной, чем он когда-либо мог вообразить.

– Постарайся не шевелиться, Хэнк. «Скорая» сейчас приедет, и ты не истечешь кровью.

– Лучше бы я умер, лучше бы я умер! – сумел выдавить Хэнк. – Я не чувствую ног, поясница в огне! Кармайн, помогите мне!

– Я не отойду от тебя, пока не приедет «Скорая», а врачи тебе помогут. Первым делом вколют тебе обезболивающее. – Кармайн встретился глазами с Фернандо. – Я не смогу с тобой поехать, я коп и должен остаться на месте преступления, но при первой возможности пришлю к тебе Делию. Есть у тебя кто-то из родных, с кем можно связаться, Хэнк?

– Я один, – прошептал Хэнк, вытирая слезы сильнейшего шока и муки. – О боже, как больно! Хоть бы перестало болеть!

– Это первым делом, солдат. Расскажи, что случилось.

– Не могу! Больно! Больно! – выл Хэнк.

– Еще как можешь, солдат. Это поможет тебе отвлечься.

– Я рисовал, сэр, не думал ни о чем, кроме черной воды и мерцающих на ней огоньков… я больше не могу! Болит, болит! – Некоторое время Хэнк лежал, поскуливая, затем продолжил: – Вдруг передо мной возникла Тварь из Черной Лагуны, как раз когда Фрэнки залаял – я так испугался, что заорал и пригнулся. Чудовище несло на шее женщину, потом оно ее бросило. Потом раздался взрыв – бум! Меня сшибло наземь – как ребенка, которого сбила машина. Наверно, эта тварь в меня выстрелила, да?

– Да, но ты живешь в городе с очень хорошими врачами, благодаря медицинскому факультету Чабба. Лауреаты Нобелевских премий.