Плотский грех

– И СМИ не получат своего судебного процесса.

– За что, я уверена, братья могут ее только благодарить. – Внезапно Делия воодушевилась. – Волосы! Бьюсь об заклад, лезвие было спрятано у нее в прическе: она пользовалась лаком, поэтому волосы держали форму – кто бы заметил? При обыске ищут шнурки, пояса, ремни.

Кармайн встал, чтобы разбавить свой напиток содовой.

– Что ж, сделанного не воротишь, надеюсь, ее бедная душа успокоилась.

– Я надеюсь, что сейчас она находится в более добром мире, – сказала Делия.

Вторник, 2 сентября 1969 года

На долю Руфуса выпало сообщить доктору Джесс тяжелую весть об Иви, но он не очень спешил, и, прежде чем это сделал, им с Ра передали новость о самоубийстве. Эйб лично явился сообщить новость братьям, и не прошло и десяти минут, как позвонил Энтони Бер, предлагая им свои услуги в судебном процессе против округа Холломан за преступную халатность. Трубку взял Руфус.

– Мистер Бер, – сказал он усталым голосом, – идите вы на хрен. – И тихо повесил трубку.

Поскольку Эйб в это время еще не успел уйти, он смог передать эту отповедь комиссару.

Джесс озадачило, что именно Руфусу Ингэму понадобилось ее увидеть, но она была не особенно занята и сказала, что с радостью примет его в любое время. От офиса при входе гостя проводил Уолтер Дженкинс, который испытал затруднение относительно того, к какой категории отнести посетителя, учитывая его макияж, грациозность движений и природный налет аристократизма. Когда Руфус настоял на том, чтобы уединиться с Джесс, Уолтер ощетинился. Но она явно хорошо знала и любила гостя, поэтому Уолтер ретировался в свою комнату и стал думать о другом.

Джесс, одинокая жизнь которой совсем осиротела, горько рыдала.

Выплакавший все свои слезы, Руфус утешал ее, как мог, и ждал, пока пройдет первый пароксизм горя. У Джесс это заняло не так много времени: она умела держать себя в руках, голова всегда управляла ее сердцем.

– Это было явно наилучшим решением, – сказал он.

– О да. Думаю, я плачу о ее боли.

– Как и все те из нас, кто знает. Как много она тебе рассказала?

– Достаточно. Но я считаю, что ее смерть – это способ передать послание тебе и Ра.

Его лицо просветлело, он выпрямился.

– Расскажи мне, пожалуйста!

– Послание о том, что она искупила вину. О том, что вы двое должны перестать думать, кем и чем являлся ваш отец. Да, она знала, что Айвор был отцом вам обоим! Предательством по отношению к ней будет теперь продолжать жить с чувством вины из-за того, что ваш отец был порочным человеком. В ноябре вам исполняется сорок лет – это немало, Руфус. Просыпайтесь каждый день с сознанием отпущенных грехов, а не с ощущением оскверненности. Вот что она хотела сообщить.

– Она тебе все рассказала!

– Много лет назад, когда мы только познакомились, Иви надеялась, что я найду маленький участок мозговой ткани и помечу его как «отцовское генетическое наследие», но мне пришлось ее разочаровать. Я сказала ей, что этот код находится в каждой без исключения клетке тела и не может быть искоренен после того, как яйцеклетка оплодотворена. Это явилось для нее ударом – она так любила вас обоих!

– Да, уж это-то мы знаем. – Руфус закрыл глаза, словно от боли.

– Поэтому она пришла к решению истребить таким способом дурные гены. Пришла не в процессе логических рассуждений и даже не игрой воображения. Я полагаю, что Иви приняла все наследственные грехи на свои плечи и попыталась свести их на нет, – в конечном счете, уничтожив их вместе с собственной жизнью. Вы с Ра должны продолжать жить как безгрешные люди.

– В этом нет смысла! – воскликнул Руфус.

– Он не обязательно должен быть. Что есть, то есть.

Руфус ушел, и Джесс не стала кнопкой звонка вызывать Уолтера из его комнаты; она чувствовала себя не в состоянии совладать с Уолтером, пока не совладает с собственными эмоциями – о, Иви! Было нетрудно понять, почему Иви выбрала такой способ убийства; он навлекал на жертву огромные страдания в течение долгого времени и без единой капли крови. Даже кастрация была сравнительно бескровной. Как все крупные люди, Иви росла быстрыми рывками, требующими больших количеств пищи, которой отец ее лишал. В детстве Иви постоянно голодала; Айвор не ограничивал только воду. «Когда-нибудь, – подумала Джесс Уэйнфлит, – я напишу научную работу об Иви Рамсботтом. Там будут содержаться факты, которых не знают ни ее братья, ни Холломанское полицейское управление, потому что именно мне Иви поверяла свою жизнь, рассказывала о том, что любила, что ненавидела, о своих убийствах. – Она кисло усмехнулась. – Только вообразите себе этих смехотворных копов, думающих, что я, Джессика Уэйнфлит, когда-нибудь выдам то, что доверено мне на условиях профессиональной конфиденциальности! Им сначала придется вздернуть меня на дыбу, а никто в правоохранительных органах этого больше не делает, хотя есть двое обитателей ХИ, которые так поступали».

– Теория о том, что под пыткой у подозреваемого можно получить признание, абсурдна, – с улыбкой сказала Джесс Уолтеру, когда тот принес ей кружку кофе.