Плот. По ту сторону времени

— У Сплайна не было выбора, — сказал Парц. — Это эффективный метод управления. Но чреватый особой опасностью. Когда столкновение с вашим кораблем уничтожило высшие формы нервной деятельности Сплайна, Квакс, по-видимому, мог бы освободиться. Но он этого не сделал. Движимый ненавистью, он закрылся внутри и, лишившись со смертью Сплайна нормального жизнеобеспечения, умер сразу же вслед за ним.

Пул задумчиво поглаживал рукой металлический ободок бочки.

— Я бы сильно удивился, если бы Сплайн мог выжить после того, что с ним произошло. Не говоря обо всем прочем, один его гипердвигатель потребует столетий напряженного ремонта. Возможно, мы могли бы подключить Сплайн к системе искусственного интеллекта «Краба», чтобы поддержать жизнедеятельность уцелевших органов.

— Для того чтобы использовать метод управления Квакса, — вздохнул Парц, — вам потребуется смоделировать форму организации интеллекта, соответствующую принципам работы мозга Сплайна. Они должны будут воспринимать вещи идентично. Вы понимаете, что я хочу сказать?

— Ну что же, — усмехнулся Пул, — это верно.

— И, кажется, я знаю мыслящее существо, которое попытается это сделать.

Парц на мгновение замолчал. Его обтянутые перчаткой пальцы нежно поглаживали поверхность металлической канистры. Казалось, он слегка раскачивается взад и вперед. Майкл придвинулся ближе, вглядываясь в Парца, но его лицо было непроницаемым, как и раньше.

— Язофт, — поинтересовался Пул, — о чем вы все время думаете?

Парц посмотрел на него.

— Мне кажется, что я в трауре, — признался он.

— В трауре по Кваксу? — изумился Пул. Тварь, сородичи которой обратили в прах земные города, которая собиралась, если бы ей чуть-чуть повезло, уничтожить всю цивилизацию до последнего человека еще до того, как люди узнали бы про его появление, существо, превратившее самого Парца в вечного предателя — и по нему траур? — Язофт, вы не больны?

Парц медленно покачал головой, мягкая оболочка костюма складками сморщилась вокруг шеи.

— Пул, однажды земляне сами уничтожат планету Кваксов. Мы почти сотрем их в порошок. Но на самом деле они уникальны. Их всего лишь — страшно подумать — несколько сотен особей. Каждая несет в себе зерна бессмертия, потенциально они могут жить столь долго, что способны стать свидетелями гибели своей звезды от протонного распада. Пул, это второй Квакс, которого я вижу мертвым. — Парц уронил голову на канистру, глядя вперед невидящими глазами. — Да, я в трауре.

Пул стоял рядом с ним и молча глядел на мертвого Квакса.

Мириам Берг и Джаар вошли в разрушенное сердце Стоунхенджа. Перелопаченная земля тянулась по поверхности огромными бороздами. Кое-где сохранились островки выгоревшей травы. Древние камни были разбросаны, многие превратились в щебень под небрежными ударами гравитационного оружия Сплайна.

Джаар легко прикоснулся к ее плечу и указал на небо — на овал Юпитера.

— Взгляни, — сказал он.

Мириам, прищурившись, посмотрела туда же: на кричаще ярком фоне Юпитера вырисовывался грубый прямоугольный силуэт, медленно уплывавший вдаль.

— Последний камень, — пробормотала она.

— Да как минимум один из них сохранился. Теперь он будет вращаться вокруг Юпитера, наверное, многие сотни тысяч лет.

Берг тряхнула головой.

— Черт с ним! Я чувствую себя необыкновенно счастливой! Мы — подумать только — спасли нашу расу! Правда, дорогой ценой.

Джаар осторожно наклонился к ней.

— Мириам, я думаю, что древний строитель Стоунхенджа — попробуйте себе его представить — был бы счастлив, узнав о такой судьбе обтесанного им камня.

— Возможно, — согласилась Мириам. Она огляделась вокруг. Хижинки Друзей трепыхались, как палатки на сильном ветру, повсюду бессмысленно суетились кучки растерянных Друзей. Хотя основные системы жизнеобеспечения аппарата, расположенные в плоскости сингулярностей, уцелели, Мириам уже знала, что большинство личных вещей Друзей пропало во время штурма. Семейные альбомы и дорогие сердцу сувениры — все то, что скрашивало однообразный быт, — все утратило свой смысл в сравнении с судьбой цивилизации.

Только теперь Берг заметила, что дрожит — ее легкие, об излечении которых после сногсшибательных прыжков в заатмосферное пространство нечего было и думать, тупо и непрерывно болели. Атмосферное давление на корабле, вызванное уменьшением гравитационного поля при разрушении сингулярного слоя, понизилось, и очень заметно. Некоторые области аппарата стали фактически непригодными для обитания. По последним оценкам Друзей, не менее сорока процентов от общего числа сингулярностей были запущены в Юпитер либо потеряны во время атак Сплайна. Юпитер теперь, казалось, был буквально засеян ими — и непременно в один прекрасный день, столетия спустя, должен был взорваться. Однако сингулярности могли быть не того размера или неправильного спина — множество их параметров было неизвестно Так что об успехе проекта Друзей можно было судить лишь по их собственным таинственным критериям. А теперь сингулярностей было уже недостаточно, чтобы завершить их грандиозную, но непонятную работу.