Плот или байдарка

– Я! Я! Я! Я! – зло вскричал Кузя. – Все у тебя я! А ты о семье подумал? Собирается он операцию сделать, отрезать себе черенок, чтоб потом на всю семью Земиных пальцем показывали. Мол, сынок-дегенерат-кастрат!

– Ты на себя посмотри! – закричал Шура в ответ. – Сам эгоист! Про тебя в городе знаешь какие сплетни ходят?

– Да плевать, но не те, что я кастрат в женских платьях с сиськами разгуливать собираюсь!

На крики из леса выбежал отец и стал махать руками, чтоб плот приплыл за ним. Но никто не обратил на него внимания.

– Мальчики, уймитесь! – жестко попыталась одернуть сыновей Мария Карловна, желая проникнуть в дьявольское оцепление, но они ее теснили.

Тон разговора только усилился до грозовых герцев. Гриша кричал, чем грозит ему подобный поступок. Кузя обзывался всеми известными и неизвестными матерными словами, от которых становилось тошно на душе. Вася посоветовал покончить самоубийством, но не позорить ни себя, ни других.

– Прекратите же! – вскричала мать, но и здесь сыновья не отозвались, а только накинулись на него, избивая со всех сторон. Вася не бил, но не давал матери подойти.

Глядя на избиение Шурика, Мария Карловна понимала, что сыновья прямо сейчас испытывают похожие чувства, которые испытывала она, когда впервые узнала, что он желает стать женщиной или умереть. Тогда она сама желала его убить.

Но только одна сцена с ванной, полной сыновьей крови, в которой лежал он, голый и бледный, будто мертвый, отрезвила ее ум. Она прошла адские муки с Шуриком за этот период, но пришла к выводу, что ужасная ситуация сделала ее как мать лучше. Столько терпения, понимания, любви она никогда не испытывала ни к одному из детей.

Она желала, чтоб Шурик жил. Даже с искалеченным телом. Даже с испорченной навсегда судьбой. Лишь бы жил.

А сейчас он валялся на полу плота битый, от некоторых ударов Шуру спасало только то, что плот качался и не давал старшим братьям бить точнее.

– Беги сынок! – кричал отец, уже подплывая к плоту. Братья отвлеклись и лица их ожесточились. Они не ожидали, что отец встанет за Сашу.

– Прыгай в воду! – вскричала Мария Карловна и толкнула Васю, чтоб вломиться в этот круг и сбить с ног Кузю, который был легче Грини.

Шура быстро поднялся и быстро сиганул в воду, проплыв под водой так долго, что вынырнул чуть ли не у берега, убегая в чащу.

В этот момент на плот поднялся отец, снял с себя последние одежды, которые от страха не успел снять на берегу, завидев страшную драку. И не вытираясь, без промедления дал в морду старшему сыну. Тот кубарем отлетел в сторону, но не свалился в воду. Плот был большой.

Кузя стал пятиться, но это его не спасло. Николай был похож на разъяренного гигантского медведя: в таком состоянии, будто раненный, он был способен на убийство. И со всего размаху он влепил и Кузе. Тот ударился о стенку и осоловело сполз мешком на пол.

Поглядев на Васю, он молча дал тому понять, что разберется позже.

Наконец, он развернулся и бросился опять в воду за Сашей.

Мария Карловна будто окаменела, но завидев Николая в воде, быстро разделась и бросилась в холодную воду за мужем.

Глава 15. Мать и Отец

Саша сидел в кустах, и его сильно трясло то ли от холода, то ли, скорее всего, от перенесенного стресса. Ничего теплого, кроме горячего сердца, полного любви, ни у Николая, ни у матери не было для сына в этот момент.

Но когда он их увидел, оттаял и тут же бросился в объятия отца. Тот не знал историю про насилие.

– Ну что, что с тобой случилось, сыночек? – накинулся на сына Николай, хватая в охапку упругое подростковое тело.

Мария Карловна сухо пересказала разговор со всеми подробностями. Николай нехорошо качал головой, чувствовалось, что обвинял себя в эти мгновения. Будто это он почти изнасиловал сына. Мария Карловна впервые видела, чтоб муж так обнимал и так переживал за него.

– Сашка, ты только не думай, что это навсегда, – сказал отец. – Не думай, что эти мысли поганые с тобой навсегда. Все проходит. Знаешь, я в армии чего только ни насмотрелся, и похуже твоего. И ничего, мужики держались, не давали чертям душу растерзать, пили, бухали по-черному, но человеческий вид не теряли. Ибо все проходит, а человек остается. Потом у них и жены-красавицы, и дети прекрасные, и друзей полный дом был. И все плохое забылось. А если б они тогда поддались, то черти им бы разодрали все до самых кишок. И они б тогда в этих тварей сами превратились, что тебя трогали. А они не дали злу проникнуть.

И ты держись!

Хочешь, мы найдем его, который на дискотеке. Найдем, отловим, как пса поганого. Он небось не одного тебя трогал. Мы его вычислим. Я друзей привлеку из пожарки. Найдем и отрежем ему все, что чешется зря…

Шура хрипло плакал на плече у отца. Он уже не слушал родителя. Да и неважно, что тот говорил, неважно было найдут – не найдут эту тварь. Важно, что отец с матерью были рядом. Зато хорошо слушала своего мужа Мария Карловна, проникая в каждое сказанное и прочувствованное отцовским сердцем слово.