Плоть и кровь

— А потом я увидел, как она идет к краю крыши. Бог мой! Она перелезла через бортик, словно это обыкновенный забор. Я подумал, что она прыгнула, и побежал туда. Она сидела на карнизе, болтала ногами и что-то напевала. Я умолял ее вернуться, предупредил, что она может потерять равновесие… Но она только рассмеялась, брызнула на меня из баллончика и сказала, что как раз обрела равновесие, а я должен быть хорошим мальчиком и не мешать ей.

— Ей кто-нибудь звонил перед этим? Или она звонила?

— Нет. — Он вытер ладонью губы. — Все переговоры прошли бы через коммутатор. Говорю вам, она собирается прыгнуть! Я видел, как она наклонилась и чуть не слетела с карниза. И еще она сказала, что это будет отличный полет. Не теряйте времени, она собирается прыгнуть!

— Посмотрим, что нам удастся сделать. Будьте поблизости.

У бортика, свесившись вниз, стоял какой-то человек. Ева догадалась, что это врач компании: седые волосы с аккуратным пробором, белый халат и черные брюки-дудочки. Даже издали было видно, как он волнуется.

Ева направилась к нему, но тут заметила вертолет и выругалась. Естественно, опять «Канал 75». Надин Ферст везде поспеет первой!

Доктор выпрямился, заметив телекамеры, и аккуратно поправил халат. Ева решила, что он ей доверия не внушает. Она показала ему свой значок и увидела, как он сразу забеспокоился. Ева подумала, что такая компания, как «Таттлер», могла найти себе врача и получше.

— Лейтенант, кажется, я добился некоторого прогресса.

— Она все еще на карнизе? — Ева прошла мимо него и наклонилась вниз. — Сериз!

— О, кто-то еще подошел!

Сериз, стройная, длинноногая, с розовым холеным телом, подняла голову и посмотрела на Еву.

Лицо у нее было скуластое, умное, глаза — огромные, изумрудно-зеленые. Иссиня-черные волосы, развевающиеся по ветру — Неужели это Ева? Ева Даллас, молодая жена! Кстати, у вас была премиленькая свадьба. Можно сказать, событие года. Мы его освещали как могли подробно.

— Благодарю.

— Знаете, я на уши поставила весь отдел добычи «информации: хотела получить сведения о вашем медовом месяце. Но Рорку подвластно все, и пресса была блокирована. — Она шаловливо погрозила Еве пальчиком. — Просто безобразие — скрываться, когда публика умирает от любопытства! — Сериз захихикала, покачнулась и едва не полетела вниз.

— 0-ой! Еще не время. Так весело, что торопиться не хочется. — С трудом удерживая равновесие, она поднялась и стала махать рукой вертолетам. — Вообще-то я терпеть не могу телевидения. Но сейчас, сама не знаю, почему… Я всех люблю!

— Это очень хорошо, Сериз. Может быть, вы подниметесь сюда на минутку? Я расскажу вам о медовом месяце, дам эксклюзивное интервью…

Сериз понимающе улыбнулась.

— Ну уж нет. Лучше вы ко мне спускайтесь. А потом полетим вместе. Еще раз говорю, это окончательное решение.

— Послушайте, миссис Деван, — заговорил доктор, — у каждого из нас бывают минуты отчаяния. Я вас понимаю и разделяю ваше горе…

— Да заткнитесь вы! — отмахнулась от него Сериз. — Я с Евой говорю. Иди сюда, лапочка, побалдеем вместе. Только слишком близко не подходи. — Она потрясла баллончиком и снова захихикала.

— Лейтенант, я бы не советовал вам…

— Замолчите! Лучше идите встречать мою помощницу.

Ева решительно перекинула ногу через стальной бортик и спустилась на карниз.

На этом карнизе шириной в пару футов, да еще расположенном на высоте семидесяти этажей, ветерок уже не казался ей таким приятным. Он трепал Евину одежду, ерошил волосы. Она приказала себе успокоиться и прислонилась спиной к стене.

— Ну, посмотри, какая красота! — Сериз вздохнула. — Я бы не отказалась от бокала вина, а ты? Нет, не вина, шампанского! Бутылочка из погребов Рорка была бы сейчас весьма кстати.

— Да, дома у нас отменное шампанское. Поедем, разопьем бутылку-другую?

Сериз снова улыбнулась, вернее — оскалилась. У Евы дрогнуло сердце: такой же оскал она видела на лице паренька, который повесился в «Олимпусе».

— Можно обойтись и без шампанского. Я уже пьяна от счастья!

— Если ты счастлива, то почему стоишь голая на карнизе и собираешься прыгать вниз?

— Поэтому-то я и счастлива. Ну как ты не понимаешь? — Сериз запрокинула голову, прикрыла глаза, и Ева рискнула придвинуться немного поближе к ней. — Не знаю, почему никто этого не понимает. Это так прекрасно! Так увлекательно! В этом — все!

— Сериз, в этом ничего нет. Если ты прыгнешь, для тебя вообще все кончится.

— Нет-нет. — Она снова открыла глаза, взгляд у нее был затуманенный. — Это только начало, разве ты не видишь? О, мы все просто слепцы!

— Все, что не так, можно исправить. Я знаю. — Ева осторожно коснулась руки Сериз. — Главное — выжить. Все можно изменить, улучшить, но для этого надо выжить.

— А ты знаешь, сколько это требует труда? Да и к чему? Ведь главное удовольствие в ожидании. Мне так хорошо, не надо ничего портить. Я отлично себя чувствую.

— Но о тебе беспокоится столько народу. — Ева напряженно пыталась вспомнить, есть ли у Сериз родители, муж, ребенок. — Если ты это сделаешь, ты причинишь горе своим близким.