Никакой записки в конверте не обнаружилось, ничего, написанного от руки, ничего такого, по чему можно было бы опознать отправителя. Ребус осмотрел конверт. Он пришел не по почте — кто-то принес его в отделение. Ребус снова стал расспрашивать сотрудников, но все в один голос утверждали, что в первый раз видят этот конверт. Мейри — вот единственный отправитель, который приходил ему в голову, но она не стала бы передавать ему материалы таким образом.
Так или иначе, он внимательно изучил подборку. Все, что он читал, лишь подкрепляло его собственное впечатление. Клайд Монкур — настоящая гадина. Он распространял наркотики в Ванкувере и по всему Онтарио. Его суда доставляли иммигрантов с Дальнего Востока. А иногда и не доставляли, хотя было известно, что люди поднимались на борт. Что случалось с ними — с людьми, которые заплатили за то, чтобы их отвезли к лучшей жизни? Ответ на этот вопрос, похоже, лежал на дне морском.
В жизни Монкура были и другие темные стороны. Например, незадекларированная доля в рыбообрабатывающем заводе близ Торонто… Торонто — место, где родился «Щит». Налоговая служба Штатов несколько лет пыталась докопаться до истины, но ей это так и не удалось.
Среди вырезок мелькнуло краткое упоминание шотландской фермы-рыбозавода по производству лосося.
Монкур импортировал шотландского копченого лосося в Штаты, хотя аналогичная канадская продукция была у него под рукой. Рыбозавод этот располагался к северу от поселка Кайл-оф-Лохалш. Название зацепило Ребуса — он где-то видел его недавно. Он вернулся к материалам по Кафферти и, пожалуйста, обнаружил его там. Кафферти был законным совладельцем этого рыбозавода в 1970-х — начале 1980-х годов… приблизительно в то самое время, когда он и Джинки Джонсон отмывали и высушивали грязные деньги для ОДС.
«Вот красота», — сказал сам себе Ребус. Он не то чтобы вычислил квадратуру круга, он свел ее к нечестивому треугольнику.
Он вызвал патрульную машину для поездки в Гар-Би.
С заднего сиденья можно было спокойно окинуть взглядом весь Пилмьюир. Клайд Монкур говорил о первых шотландских поселенцах. Новые поселенцы, переезжая в частные дома, строившиеся вокруг Пилмьюира и в самом этом районе тоже, конечно, жили нелегкой жизнью. Это была жизнь фронтира — с налетами коренных племен, которые хотели прогнать незваных гостей, приграничными стычками за клочок земли и прочими радостями освоения новых пространств. Эти дома были первым собственным жильем для тех, кто въезжал из арендуемых квартир. В этих кварталах новоприбывшие проходили и первый курс выживания.
Ребус желал поселенцам благополучия.
Когда они въехали в Гар-Би, Ребус проинструктировал полицейских в форме и остался сидеть на заднем сиденье, немедленно став объектом любопытства прохожих. Полицейские некоторое время отсутствовали, но когда вернулись, один из них тащил за руку мальчишку, другой рукой ведя его велосипед, а второй вел двух сорванцов без велосипедов. Ребус посмотрел на них. Того, что с велосипедом, он узнал.
— Этих двоих можете отпустить, — сказал он. — А этого давайте ко мне сюда.
Мальчишка неохотно сел в машину. Его приятели бросились наутек, как только их отпустили. Отбежав на безопасное расстояние, они повернулись и стали смотреть. Им хотелось знать, что будет дальше.
— Тебя как зовут, сынок? — спросил Ребус.
— Джок.
Может, его и в самом деле звали Джок,[109] а может, и нет.
— А почему ты не в школе, Джок?
— У нас занятия еще не начались.
Это тоже могло быть правдой — Ребус просто не знал.
— Ты меня помнишь, сынок?
— Это не я вам покрышки проколол.
Ребус покачал головой:
— Забудем об этом. Я здесь по другой причине. Но ты помнишь, когда я сюда приезжал?
Парнишка кивнул.
— Помнишь, ты был с дружком, а он принял меня за кого-то другого. Помнишь? Он спросил у меня, где моя классная тачка.
Парень замотал головой.
— А ты ему сказал, что я не тот, за кого он меня принял. А за кого он меня принял, сынок?
— Не знаю.
— Нет, знаешь.
— Нет, не знаю.
— Но кто-то чуток похожий на меня, да? Такого же сложения, возраста, роста? Одет, правда, получше. Верно?
— Может, и так.
— И машина у него шикарная, а?
— «Мерс» по спецзаказу.
Ребус улыбнулся. У мальчишек глаз и память на определенные вещи.
— И какого цвета этот «мерс»?
— Черный. Весь черный. Даже окна.
— Часто его здесь видел?
— Не знаю.
— Но машина классная, да?
Парень пожал плечами.
— Ладно, сынок, свободен.
По довольному лицу полицейского парнишка понимал, что совершил какой-то промах, что каким-то образом помог копу. Щеки его горели от стыда. Он выхватил велосипед из рук констебля и пустился прочь, оглядываясь время от времени. Приятели ждали его с вопросами.
— Нашли, что искали, сэр? — спросил один из полицейских, садясь в машину.
— Именно то, что искал, — ответил Ребус.
25