Плоть и кровь

— Просто чувствовала, что Шона общается не с теми людьми. Еще Агнес жаловалась, что полиция не больно-то старается, — вы только не обижайтесь. Мол, офицер, занимающийся расследованием, с ней не разговаривает. Однажды я встретился с Агнес на заднем дворе, мы вместе выносили мусор. Она казалась очень грустной, и я спросил, что случилось. И тогда она просто разрыдалась. В тот день она рассказала мне о том, как трудно было с Шоной дома, в ее родном городе, как она старалась направить дочь на путь истинный, а у Шоны все свое было на уме.

— Почему ей было трудно с дочерью?

— Я не спрашивал, сэр. — В голосе Педью послышалась легкая обида. — Зачем бередить раны?

— Да-да, конечно, — согласился Майло. — Значит, Агнес не рассказывала никаких подробностей?

— Нет, только, мол, ей очень жаль, что муж умер так рано. Шона не помнила отца и не знала, как правильно вести себя с мужчинами. Потом она снова начала плакать, говорила, что старалась быть для Шоны хорошей матерью. Когда дочь заявила о желании учиться в университете, это испугало Агнес. И все-таки она отпустила ее в Лос-Анджелес, потому что не могла отказать. Агнес делала все, лишь бы угодить дочери. Даже разрешила участвовать в конкурсе красоты, хотя никогда не одобряла их, Агнес понимала, что не сможет всю жизнь держать дочь у своей юбки. «А теперь посмотри, что из этого всего вышло, Уильям», — сказала она мне. И снова заплакала. Мне было так ее жалко.

Педью провел пальцем по верхней губе. Ноготь на пальце старика был грубым и желтым, словно песчаник, однако аккуратно подстриженным.

— Я сказал, что в произошедшем нет ее вины, просто иногда такое случается. Я потерял сына во Вьетнаме. Сам три года воевал против Гитлера и вернулся без царапины. А мой мальчик полетел во Вьетнам и через две недели наступил на мину. От судьбы не уйдешь.

— Да, сэр, — ответил Майло.

— От судьбы не уйдешь, точно, — повторил старик, видимо, уже для себя.

* * *

Мы пересекли бульвар Сансет и направились к Долине.

— У этой женщины проблемы с сердцем, — сказал Майло. — Надеюсь, я не доконаю ее.

— Что ты думаешь о ее рассказе?

— О трудностях с Шоной?

— О трудностях из-за отсутствия отца, — кивнул я. — Это проблемы особого рода. Думаю, мать догадывалась о ее страсти к зрелым мужчинам. Может, у Шоны были взрослые друзья в родном городе.

— Не исключено. Тогда есть вероятность, что ее история о выходных дома — правда. Она наряжается для некоего донжуана из Санто-Леона, у них что-то не складывается, он убивает ее к прячет в каком-нибудь захолустье. Поэтому ее и не нашли. А если все так, то связи между исчезновением Шоны и убийством Лорен как не было, так и нет.

— Подожди, — сказал я. — Агнес могла догадываться о наклонностях дочери, но вряд ли она знала определенного ухажера Шоны. Если бы знала, обязательно бы сообщила его имя полиции. Даже если полиция не слушала.

— Лео Рили, — проворчал Майло, — этот сукин сын так и не позвонил.

— Вероятно, ему просто нечего сказать. Думаю, Агнес Игер подозревала, что дочь нашла себе в Лос-Анджелесе мужчину. Только не знала подробностей.

— Не исключено… Меня беспокоит тот факт, что, кто бы ни убил Шону, он не хотел, чтобы ее обнаружили. Случай Лорен, а также Мишель и Ланса, прямо противоположный. Тела оставлены на виду, словно напоказ, — скорее всего хотели проучить или напугать кого-то. Работа профессионала не вписывается в схему преступления на сексуальной почве.

— Значит, мотивы разные. Шону убили из похоти, остальных же устранили, чтобы не болтали лишнего.

Мы проехали рынок в Лорел-кэньон, и дорога пошла вверх. Майло вдавил педаль газа, машина задрожала от усердия. Когда за окном начали мелькать деревья, мое сердце забилось от внезапной догадки.

— О Господи!

— Что случилось?

— Так, может, смерть Шоны и есть тот секрет, который хотели скрыть? Лорен каким-то образом узнала про это и попыталась нагреть руки. И за менее страшные тайны люди идут на убийство.

Майло молчал до самого Малхолланда.

— А как Лорен могла узнать?

На этот вопрос у меня пока не было ответа.

Майло начал дергать себя за мочку уха. Достал сигарету. Попросил зажечь ее, затянулся и выпустил клуб дыма из окна.

— Что ж, — сказал он наконец, — будем надеяться, Джейн сможет пролить свет на эту тайну. Я рад, что ты со мной. — Стерджис ехидно улыбнулся. — Здесь чувствительность психолога будет нелишней.

* * *

Мы подъехали к воротам особняка Эбботов около четырех часов дня. И синий «мустанг», и большой белый «кадиллак» стояли перед парадной дверью, но на звонок никто не отвечал. Майло снова нажал кнопку. Электронный звонок прозвенел четыре раза, потом наступила тишина.

— В прошлый раз он был подсоединен к автоответчику, — сказал детектив. — Машины здесь, а дома — никого?

— Это подтверждает нашу догадку, — сказал я. — Они уехали, вызвав такси.

Он нажал на звонок в третий раз, без особой надежды.

— Пойдем поговорим с соседями. — И повернулся, чтобы уйти.

Мы были уже около машины, когда в домофоне раздался голос Мэла Эббота:

— Пожалуйста… нет… это…

Затем опять пошел гудок.