Плоть и кости

— Мы… едва не потеряли тебя, — сказала она, и ее улыбка показалась ему натянутой, а смех неестественным. — Боже… это была самая долгая неделя в моей жизни!

— Неделя?

— Бенни, мы здесь уже восемь дней.

Он изумленно уставился на нее.

— Я думала, что потеряла тебя, Бенни, — сказала она и изо всех сил стиснула его ладонь. А затем наклонилась и поцеловала костяшки его пальцев.

— А где мы? — спросил он. — Это… Убежище?

Она кивнула, шмыгнула носом и торопливо вытерла глаза, не переставая улыбаться.

— Это старая военная база, — сказала она, помогая ему сесть. Никс обращалась с ним так осторожно, словно он был стеклянным. — И здесь всем заправляют странствующие монахи. Их здесь двести человек.

Но Бенни видел перед собой лишь шторы из простыней.

— А где все?

— Здесь, — ответила она, но на мгновение отвела взгляд. — Мы все здесь.

— Я хочу увидеть Лайлу и Чонга.

Никс помедлила.

— Хорошо, — наконец сказала она. — Я принесу тебе халат и маску.

— Маску?

— В помещениях их все носят. Мне сложно объяснить… будет проще, если ты сам все увидишь.

Никс помогла ему встать и надеть халат из плотной шерсти. А затем закрыла его рот и нос голубой хлопчатобумажной маской, завязав ленточки на затылке. И сама сделала то же самое.

— Убежище оказалось совсем не тем, что мы представляли, — сказала она, и ее голос слегка задрожал.

Никс медленно раздвинула шторы, и Бенни вытаращил глаза от удивления.

Они оказались в просторном помещении в несколько десятков метров длиной, с массивным изогнутым потолком и огромными окнами по обеим сторонам.

— Когда-то это был ангар для самолетов, — объяснила Никс. — Здесь восемь похожих помещений. И еще несколько на другой стороне базы.

Но Бенни едва слушал ее. Он в оцепенении разглядывал ряды коек, тянущиеся от одного конца ангара до другого. И везде были люди. Некоторые койки были закрыты ширмами, как и у него. Но многие оставались на виду, и люди, лежавшие на них, были неподвижны, словно мертвецы. А чуть подальше, за наваленными друг на друга козлами для распилки дров, простиралось невидимое, но еще более просторное помещение. Оттуда доносился непрерывный кашель. Отовсюду слышались вскрики, плач, стоны боли. Странствующие монахи в простых широких туниках переходили от кровати к кровати, обмывая больных, кормя с ложечки, разговаривая с ними. Несколько монахов читали людям, которые смотрели в потолок невидящими глазами.

— О боже.

— В таком ангаре может разместиться тысяча людей. И каждый полон под завязку.

Бенни охватил ужас.

— И что это за место? Никс, это все как-то неправильно. Я думал, что здесь находится лаборатория, где они изучают вирус и пытаются создать вакцину.

— Это в другом Убежище, — объяснила Никс. — Лаборатории находятся в другой части лагеря. Я покажу тебе.

Они медленно шли вдоль длинных рядов коек. Бенни шатало от слабости, и его ноги дрожали, но Никс поддерживала его, и они осторожно продвигались вперед. Некоторые пациенты смотрели на них глазами, остекленевшими от боли, глаза других померкли от отчаяния.

— Кто все эти люди?

— Беженцы из разных мест. Странствующие монахи многих привели сюда. Другие сами нашли дорогу. Некоторых привезла Бунтарка.

— Это все дело рук жнецов?

Никс покачала головой:

— Бенни, после Первой ночи у нас не осталось больниц. И заводов по производству лекарств. И врачей, которые могли бы их назначить. Все развалилось. Болезни вышли из-под контроля. Даже простые инфекции стали опасными. И так повсюду. Люди быстрее умирают от обычных болезней, чем от укусов зомби. И монахи не в состоянии помочь всем. Они же не врачи… а всего лишь монахи. У них есть несколько мест вроде этого.

— Больницы?

Она снова печально покачала головой. Они остановились взглянуть на старика, который свернулся калачиком на кровати, его кожу покрывали темные волдыри.

— Это хоспис, Бенни. В этом ангаре еще лечат людей, но в других уже нет. Монахи называют их временными приютами. Там они заботятся об умирающих.

— А где же врачи и медсестры?

— В этой части лагеря нет врачей. Врачи и ученые находятся в другом ангаре. То место называется изолятором. Там не позволено находиться никому, кроме исследовательских групп. И некоторых особых пациентов. — Она помолчала. — И… как только пациент попадает в изолятор, обратно его уже не выпускают.

— Почему?

— Потому что большинство из них умирают, а тех, кому удалось выжить, изучают ученые. Они пытаются изобрести лекарство от вируса «Жнец»… от болезни, которую мы всегда называли серой чумой. Хотя это не совсем точно… они пытаются найти лекарства от всех болезней. Иногда им удается создать некоторые препараты, и тогда они передают их монахам. Поэтому умирают не все, кто приходит сюда.

— Но большинство все же умирает?

Никс печально кивнула:

— Когда люди здесь оказываются, они обычно уже неизлечимо больны. И монахи могут лишь немного облегчить их страдания.

— Это… это… — У Бенни не нашлось слов.

— Они делают все, что могут.