Площадь Разгуляй

Только вот, мальчик, их больше нет, подобных этому «смешному» немцу. Запомни, Беночка, все, что я тебе говорю. Запомни!..»

Глава30.

…Жили мы с Бабушкой весело и бедно. Лишенка с 1917 года, иначе говоря, утерявшая из–за ее соцпроисхождения все гражданские права, кроме, конечно, права на голодную смерть и тюрьму, она ничьей помощи не принимала. Отвергала по–мощь с порога! Понять Бабушку можно было: по крайней мере полвека она крупно, щедро меценатствовала. Было из чего.

Дядя ее, Абель, единственной своей племяннице, хозяйничавшей в его доме и в делах, никогда ни в чем не отказывал. А задолго до своей кончины передал Розалии все свое обширнейшее состояние. При жизни Розенфельда и после его смерти кто только не пользовался бабушкиной щедростью? После беспощадного к должникам Абеля действия Бабушки могли казаться ритуалом августейшей свадьбы, когда толпе бросают груды золота. Но это только казалось. Бабушка так просто деньги не раскидывала. Она знала им счет и цену. Коммерческие интересы ее, по наследству от дяди, простирались далеко за пределы Москвы, русской равнины, самой России. Вместе со своими британскими и германскими родичами она продолжала кредитовать компании по строительству железных дорог в Индии, Китае, в Африке и Австралии. От Абеля она восприняла права в директоратах по сооружению американских железных дорог Юнион Пасифик, Этчисон—Топеке-Санта—Фе. Российским ее поверенным был известный инженер и публицист Константин Аполлонович Скальковский, организовавший в промышленных центрах первые проектные конторы, финансируемые банком «Абель и Ко». Бабушке принадлежал контрольный пакет Сибирского банка — учреждения могущественного и богатого. На правах собственности и по гарантийным обязательствам ей, через мужа–христианина (моего прадеда Саймона ван дер Майера), принадлежали обширнейшие промышленные и промысловые угодья в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке, а через дома Шустовых, Комаровых и Драгомировых — в Русской Америке. Следуя практике своего дяди, Бабушка в последней трети XIX века через московских генерал–губернаторов продолжала скупать у разорявшихся помещиков и передавать казне приволжские имения, оставив себе знаменитые «Анели» в Костромской губернии, принадлежавшие семье Нелидовых. Она списала все болгарские долги матери генерала Михаила Скобелева, Ольги Николаевны Полтавцевой, ее подруги, постоянно поддерживая эту удивительно самоотверженную и бескорыстную женщину.

После уничтожения бедуинами и нескольких лет небытия, на средства Бабушки был восстановлен жилой центр ПетахТиквы в Палестине. На стыке веков она приобрела треть акций

Общества новых брянских заводов в Каменском, принадлежавших семье Нобель. Во время русско–японской войны, а позднее, в период обеих балканских войн, Бабушка кредитовала медицинские программы российской армии, провалившиеся из–за безудержного казнокрадства. Она щедро оплатила расходы по возвращению в 1906 году домой, в Россию, — через Америку и Европу, — маминого госпиталя со всеми его больными и персоналом. Финансировала в 1908 – 1918 годах Манчжурское братство. Затем оплачивала начальную деятельность «Спасения» с его «Маннергеймовым коридором». И была горда участием в вызволении из большевистского плена тысяч россиян. А вот свое участие в афере с Московской хоральной синагогой отрицала напрочь. Тогда изгнанный ею за махинации бывший ее московский доверенный Шолом Хаим Чудаков, раввины Шлейфер, Левин и Мазо со своей супругой Стеллой Лифшиц в чудаковском доме по Маросейке, 9 сколотили комитет. И быстренько открыли синагогу в аварийном здании у Солянки, уже зная о предстоящем назначении на московское губернаторство патологического юдофоба великого князя Сергея Александровича. Конечно, через год она была закрыта, не успев рухнуть на еврейские головы. А вся компания хорошо заработала на этой комбинации.

Сергей Александрович, сменив Долгорукого на Москве, тотчас же — с первого дня прихода на старостоличный Олимп – открыл активную жидоедскую кампанию. Началось повальное выселение из Москвы «всех без исключения» евреев. Всех!.. Да не всех: ни служащих предприятий Абеля Розенфельда, ни многочисленных агентов Бабушки, ни государственных служащих на ее жаловании, — а их много было, принадлежавших к бонтону города, — ни их друзей–евреев новый губернатор беспокоить не посмел. Потому, во–первых, что сам, как, впрочем, вся его полуавгустейшая родня, был по уши в долгах у банкирского дома «Абель Розенфельд и Ко» — так, условно, назовем мы банкирскую контору Абеля, клиентом которой был и Александр III. Случилось так, что его векселя переписаны были на Сергея Александровича, обязавшегося немедленно их погасить. Великий князь этого не сделал. Решил: не к спеху.

Личный финансист сродни семейному доктору — его не стесняются. А потому пребывают в свойственной им ипостаси.

Известно: власть развращает, абсолютная власть — абсолютно.