Площадь павших борцов

- Наш фюрер, - говорил фельдмаршал, - придерживается континентальной стратегии и, подобно Наполеону, он боится воды. Ему приятнее думать, что Англия падет сама по себе, если с Россией будет покончено. Он сидел в окопах еще при кайзере и по себе знаю, каково мужество русского солдата. Но тогда иваны дрались с нами на польской земле, на земле австрийской Галиции, а... сейчас? Должен огорчить вас, Паулюс, план "Барбаросса" хорош сам по себе, но война с Россией вряд ли может иметь счастливый конец...

Впрочем, Паулюсу подобные сомнения казались напрасными. 18 декабря 1940 года Браухич сделал доклад о завершении плана "Барбаросса", и тогда же фюрер - в присутствии Йодля и Кейтеля - одобрил его особой директивой. (Гитлера хватил бы инсульт и разбил паралич, узнай он только, что ровно через одиннадцать дней эта директива будет лежать на столе в кабинете Сталина - советская разведка сработала, но Сталин счел директиву "фальшивкой", подброшенной ему англичанами...)

- Что слышно из России? - спросил Гитлер. - У меня такое ощущение, будто Сталин боится дышать в мою сторону.

- К сожалению, - ответил Йодль, - информация абвера скудная. Иногда мы довольствуемся наблюдениями из окна уборной в экспрессе Владивосток Москва, когда этим маршрутом пользуются наши дипломатические курьеры из Токио.

- И много они увидели, сидя на унитазе?

Кейтель выложил перед фюрером фотоснимки:

- Вот! Даже сидя на унитазе, можно иметь некоторое представление о русских делах... В Сибири замечено скопление воинских эшелонов, вроде бы они передвигаются в западном направлении. Но при этом абвер не подтверждает уплотнения русских войск близ западных границ России.

Гитлер еще раз глянул в свою директиву.

- Ладно, - сказал он. - Впрочем, это лишь план. Начинать же войну с Россией - все равно что отворять двери в темную, никому не известную комнату. А кто там торчит за дверью, и что он держит в руках, этого мы пока не знаем. Но мы обязаны начать войну весной сорок первого, ибо вермахту уже более никогда не достигнуть той мощи, какой он обладает сегодня.

Перед рейхсканцелярией заиграл оркестр. Свежий ветер трепал над фасадом зданий выцветший лозунг: "Один народ, одна партия, один фюрер". По улицам маршировали юнцы из организации Гитлерюгенд (от 14 лет и старше), за ними шагали "пимфы" (в возрасте от 6 до 10 лет) - все они были с кинжалами и под рокот множества барабанов распевали!

Дрожат одряхлевшие кости

Земли перед боем святым,

Сомненья и робость отбросьте,

И завтра уже победим...

Совещание закончилось. Генеральштеблеры расходились.

- Постойте, - вдруг задержал их Гитлер. - Римский дуче обратился ко мне с просьбою помочь ему в африканских делах. Кто у нас более всех пригоден для выживания в пустыне?

Опережая других, Паулюс уверенно шагнул вперед!

- Нет, не я! - "гавкнул" он. - Но мне известно, что генерал Эрвин Роммель не откажется от любого приказа.

Гитлер понятливо кивнул, одобряя кандидатуру. Но генерал Гальдер потом с неудовольствием выговорил Паулюсу:

- Что вы подсунули нам "швабского задиру"? Роммель - это человек, которого в мирные дни лучше всего держать на железной цепи, а во время войны его лучше всего повесить...

* * *

- Земной шар, - утверждал Гитлер, - это всего лишь переходящий кубок, который достается чемпиону-победителю...

Перед нападением на СССР фюрер поспешно сколачивал громоздкий блок сателлитов. Он обретал союзников из принципа странной немецкой поговорки: "Прошу, будь мне хорошим другом, иначе я шарахну тебя дубиною по башке". Его представители разъехались по столицам Румынии, Финляндии, Венгрии и Болгарии, навестили и Франко в Мадриде. Гальдер нанес визит (и первый) маршалу Маннергейму в Хельсинки. Паулюсу пришлось срочно вылететь в Бухарест, чтобы обговорить некоторые детали на будущее с диктатором Антонеску, тем более, что Гитлера приманивали румынские нефтепромыслы (своего горючего не хватало). Задача Паулюса осложнялась тем, что король Михай шел на поводу Антонеску, а вот его жена, королева Елена, была настроена против Гитлера. Паулюс в переговорах преуспел, ибо ему помогли родственные связи - шурин Паулюса, кузен его очаровательной Коко, был придворным при дворе королевской четы...

Из Будапешта Паулюс вернулся в Берлин, окрыленный успехом в переговорах. Берлин встретил его оттепелью, а жена - первыми фиалками. Из-под колес генеральского "мерседеса" выплескивало струи талой воды. Паулюс тронул руку жены.

- Моя любимая женщина, "тихо скрипка играет, а я молча танцую с тобой". Видишь, Коко, как все удачно складывается?

- Ах, Фриди, я очень боюсь, что будет война с Россией... Но я, как жена твоя, конечно, радуюсь твоим успехам. Прости, - сказала Коко, - у меня даже появилась одна сокровенная мечта: я давно вижу тебя фельдмаршалом. Не смейся! И пусть твой маршальский жезл сверкает алмазами и рубинами...

...Сталинград? Пожалуй, Коко и не знала такого города, в подвалах которого ее муж станет фельдмаршалом.

12. След львиной лапы

- Италия, - сказал дуче, - ах, как любит меня Италия!