Площадь Магнолий

— Я тысячу лет не ела улиток, — говорила Мейвис Джеку, озорно блестя глазами, явно вкладывая в свои слова сексуальный подтекст. — Но если ты считаешь, что мне пора разогреться…

— Отстань от него! — крикнул ей Арчи Каммингс. — Я могу тебя угостить. Выберу самую сочную!

Под общий хохот Кейт и Леон покинули бар, услышав напоследок колкий ответ Мейвис:

— Оставь свою улитку себе, Арчи! Я слышала, что ее из раковины никакой вилкой не вытащишь.

Дверь захлопнулась, и Леон, усмехнувшись, заметил:

— И Гарриетта надеется сыграть здесь тихую свадьбу? Ничего у нее из этой затеи не выйдет.

— Чарли ей это объяснит, — рассмеялась Кейт.

Леон обнял ее за плечи, она обхватила рукой его талию. На душе у него полегчало.

— Странная все-таки эта парочка! — заметила Кейт. — Гарриетта всю жизнь слыла старой девой: никакой губной помады, неизменный пучок на затылке, всегда строгая и подтянутая. Воплощение порядочности! Ее никогда не величали по имени, исключительно официально. И вдруг она начинает обучать грамоте Чарли! И вот уже вся площадь обращается к ней по имени, и она ходит в паб и распевает вместе со всеми песни.

— Да разве мало счастливых семей кажутся странными! — воскликнул Леон, когда они завернули за угол. — Взять хотя бы нас самих. Ведь наверняка, глядя на нас, кое-кто качает головой и гадает, что нас связывает. Или, к примеру, возьмем Кристину с Джеком. Она еврейка из Германии, выросшая в обеспеченной семье. Джек — простой парень, сорвиголова из южного Лондона. Не представляю, как он будет жить, когда демобилизуется!

Кейт промолчала, в отношениях Кристины и Джека ее беспокоило кое-что еще. В частности, когда же подруга наконец доверит мужу свои сокровенные тайны? И как поведет себя Джек, когда это произойдет?

Глава 10

Ослабевшей рукой Кристина постучала в желтую дверь. Свежая краска поблескивала в лунном свете, и ее едва ощутимый запах смешивался с густым ароматом роз в палисаднике Фойтов. Карл долго не открывал, видно, не ожидал гостей в столь поздний час. Наконец он отворил, и по тому, как растерянно он мигал, Кристина поняла, что разбудила его. Оставшись за няню, он воспользовался редкой возможностью, чтобы послушать грампластинки с классической музыкой, и задремал в кресле.

— Проходите, пожалуйста, — произнес он, наконец проснувшись, и провел девушку в гостиную, где звучал Первый Бранденбургский концерт Баха. — Кейт уже сообщила вам, что мне прислали ответ из Красного Креста? Я собирался передать вам его завтра, чтобы не отвлекать вас от вечеринки по случаю приезда Джека.

— Что в письме? — взволнованно спросила девушка. — Они обещают помочь? У них есть списки перемещенных лиц? Или людей, выживших в концентрационных лагерях?

— Видите ли, Кристина, это дело далеко не такое простое, каким оно может показаться на первый взгляд, — уклончиво ответил Карл. — Присаживайтесь! — Он указал рукой на кресло. — Сейчас я надену очки и покажу вам письмо.

Волнуясь все сильнее, Кристина села. Карл снял иглу с грампластинки и, пошарив рукой на полочке столика, нашел очки и письмо. Когда Кристина взяла конверт, перед глазами у нее все поплыло.

«Уважаемый мистер Фойт! Благодарим Вас за то, что Вы обратились к нам с просьбой помочь разыскать Якобу Бергер, урожденную Леви, лондонку, родившуюся 7.10.1870 г., а также Еву Франк, урожденную Бергер, родившуюся в Гейдельберге 1.05.1901 г. В настоящий момент их имена не значатся в списках перемещенных лиц, находящихся в Великобритании. Но так как наши сотрудники постоянно систематизируют документы, хранящиеся в наших архивах, нет оснований утверждать, что вышеупомянутые лица не обнаружатся позже. Рекомендуем Вам повторно обратиться к нам спустя три месяца. На Ваш запрос относительно возможности поднять архивы концентрационных лагерей отвечаем, что данных о лицах, находившихся в них в 1936/37 годах, в нашем распоряжении нет.

Известно, однако, что некоторые из арестованных в тот период вскоре были освобождены.

Рекомендуем обратиться также в недавно созданный Комитет по делам беженцев при ООН в Женеве».

Кристина положила листок на столик и с тревогой взглянула на Карла Фойта, сидящего напротив нее в кресле.

— По-вашему, это обнадеживающее письмо? — неуверенно спросила она. Ее захлестнули противоречивые эмоции. В ответе из Красного Креста не содержалось никакой конкретной информации, но сам факт упоминания имен мамы и бабушки на бланке уважаемой организации казался ей важным и вселял в нее надежду.

— Думаю, что да, — осторожно ответил Карл. — Радует уже само сообщение из такого надежного источника, что кое-кто из немецких евреев, помещенных в лагеря в 1936 году, сумел уцелеть. Если бы речь шла о лицах, арестованных гестапо позже, вряд ли стоило бы надеяться.

— Вы напишете в Комитет по делам беженцев при ООН?

Видя волнение собеседницы, Карл пожалел, что сказал дочери об этом письме. Вечеринка, устроенная Джеком, утратила для Кристины всякое значение. Порадовать ее Карлу было пока нечем. Ей оставалось только набраться терпения и ждать еще несколько мучительных месяцев, пока что-то прояснится.