Площадь и башня. Сети и власть от масонов до Facebook

Однако цензура – не главное в китайской реакции на наступление сетевого века. Суть китайской стратегии состояла в том, чтобы всеми силами, пуская в ход честные и нечестные средства, ограничивать крупным американским IT-компаниям доступ на китайский рынок и, напротив, всячески поощрять местных предпринимателей, чтобы те создавали китайскую альтернативу FANG. Если Yahoo и Microsoft приняли навязанную китайским правительством “самодисциплину”[1456], Google ушел из Китая в 2010 году, после неоднократных пререканий с китайскими властями из-за цензуры и из-за атак на почтовые ящики сервиса Gmail местных борцов за права человека. Facebook же пытался укорениться в Китае с 2005 года, когда он только зарегистрировал доменное имя www.facebook.cn, но его заблокировали в 2009 году, когда китайские власти обвинили западные соцсети и их руководство в том, что они разжигают волнения в Синьцзяне – провинции с преимущественно мусульманским населением[1457]. В итоге в китайском интернете сегодня господствует триада BAT: Baidu (поисковик, основанный Робином Ли в 2000 году), Alibaba (ответ Джека Ма Amazon – компания, учрежденная в 1999 году) и Tencent (ее создал годом раньше Ма Хуатэн, и эта компания известна прежде всего своим приложением для обмена сообщениями WeChat). Эти конгломераты – отнюдь не клоны американских аналогов: каждая компания оказалась новаторской на свой лад, и поскольку их совокупная рыночная стоимость превышает 473 миллиарда долларов, а годовые доходы составляют 20 миллиардов, то по масштабу они вполне сопоставимы с американскими аналогами. Мессенджером WeChat пользуются 86 % китайских интернет-пользователей, и он быстро вытесняет некогда обязательные азиатские корпоративные карточки с удобными QR-кодами. В 2015 году доходы Alibaba в Китае превзошли доходы Amazon в США; его доля в общем объеме доходов от розничной торговли в Китае (более 6 %) вдвое больше, чем аналогичная доля Amazon в США[1458].

Естественно, Кремниевая долина щерит клыки, злясь на то, что ее не пускают на обширный китайский рынок. Цукерберг еще не оставил надежду – он дает интервью на беглом мандаринском наречии и даже бегает трусцой по затянутой смогом площади Тяньаньмэнь, но недавняя капитуляция Uber наверняка обескуражила его. В прошлом году, понеся годовые убытки, превысившие миллиард долларов, Uber вывесил белый флаг и смирился с тем, что он не в силах победить местную карпулинговую компанию Didi Chuxing[1459]. Отчасти эта неудача объясняется большей энергией и большими финансовыми возможностями Didi, но отчасти и нормативными изменениями, явно нацеленными на то, чтобы поставить Uber в невыгодное положение на китайском рынке[1460]. Разочарование американских компаний, возмущенных этими и другими помехами, вполне понятно. И все же трудно не восхититься тем, как Китай принял вызов Кремниевой долины – и вышел победителем. Это было не только экономически умное решение – оно было умным еще и в политическом и стратегическом отношениях. Теперь “Большой брат” в Пекине сам располагает большими данными, которые нужны, чтобы держать под колпаком всех китайских “граждан сети”. Между тем, если АНБ вдруг понадобится собрать метаданные, касающиеся Поднебесной, ему придется штурмовать китайскую “Великую огненную стену”.