Площадь диктатуры

Новый год встречали три дня подряд, а утром 4-го Рубашкин ясно почувствовал, будто был голос свыше: пора завязывать. Звали еще и во много мест сразу, но он уже давно обещал приехать к Брусницыну в Комарово, и лучшего повода отвертеться от застолий не было. Уехал, и - все, с концами!

Погода была подходящей: тихая, с легким морозцем. За полчаса ходьбы от станции хмурь, как рукой, сняло. Тропинка к крыльцу была плотно утоптана, а дверь в сенях незапертой.

– С горячим литературным приветом! - войдя, громко сказал Рубашкин и тут же осекся. В комнате было не протолкнуться: несколько милиционеров и один в штатском. У окна сидела пожилая соседка Брусницына, по ее лицу катились капли пота - крупные и очень заметные.

– Вот и второй понятой, - сказал штатский и повернулся к Рубашкину: - Задерживаетесь, товарищ, ведь к часу договаривались.

– Я не понятой, я в гости, - сказал Рубашкин.

У него тут же отобрали паспорт и посадили в угол.

– Придется подождать до конца обыска, - сидевший за столом майор повернулся, и Рубашкин его узнал. Это был муж учительницы, которая работала в одной школе с Катей. Они познакомились на какой-то вечеринке, где были одни женщины и, выпив, хорошо поговорили. Майор, видно, тоже узнал Рубашкина и едва заметно покачал головой: дескать, не признавайся.

Наконец, пришел второй понятой. Пожилой человек - бледный с трясущимися руками.

– Что же вы так волнуетесь? Обыск ведь не у вас, - сочувственно сказал Рубашкин.

– Вы не понимаете, не понимаете…

– Прекратить разговоры! Всем молчать! - прикрикнул один из милиционеров.

– Какое вы имеете право? - начал Рубашкин, но его прервали:

– Еще одно слово и будете арестованы за оскорбление сотрудников милиции! - обернувшись, не сказал, а скорее прошипел штатский.

– Но вы же не в форме, а мы не лягушки, чтобы молча квакать, - возразил Рубашкин.

– Да, уж вы помолчите, гражданин Рубашкин, э-э-э, Петр Андреевич, - заглядывая в паспорт, сказал майор.

– Иванов, Ваня Иванов, а его жену зовут Ира, она преподает биологию, - вспомнил Петр.

– Федоров, обыщи этого, - показав на Петра, сказал штатский.

– Не имеете права меня обыскивать, у вас ордера нет, - крикнул Рубашкин. Он не на шутку испугался, поскольку привез с собой целый портфель разных бумаг.

– Я сказал - досмотреть!

– Товарищи! Подтвердите, что он сказал - обыскать, - обратился к понятым Рубашкин. Те дружно кивнули.

– Хватит! - неожиданно грохнул кулаком по столу майор, - пора начинать. Гражданин Брусницын, арестован ваш приятель, некто Половинкин…

– Кто-кто? - переспросил Брусницын и тут же добавил: - Никогда не знал такого.

– Санитар Куйбышевской больницы, где вы недавно лежали. Он арестован за хищение наркотиков. Свидетели утверждают, что вы с ним находились в приятельских отношениях и вместе ходили курить. Вот, в его показаниях так и написано: "Передавал наркотики для перепродажи Брусницыну, а он хранил их на своей даче в поселке Комарово, там у него хранится много наркотических веществ…"

– Нет у меня наркотиков! Найдете - все ваши, - сказал Брусницын.

– Предлагаю добровольно выдать наркотические вещества, оружие, боеприпасы и антисоветскую литературу, а также иные предметы, запрещенные к хранению и распространению на территории СССР, - сказал майор.

– Нет у меня ничего, - повторил Брусницын. Он все время глядел куда-то в сторону, стараясь не встречаться взглядом с Рубашкиным.

Два милиционера и штатский разбрелись по комнате, а Иванов остался за столом, держа наготове шариковую ручку, Обыскивающие не столько искали, сколько делали вид. Один из них зачем-то развинтил тюбик губной помады, столбик выпал под его ботинок, на полу осталось густое бордовое пятно.

– Осторожно, брюки не замажь! - сказал кто-то. Так продолжалось минут десять, пока низенький с погонами капитана не подошел к книжной полке.

– Там мои книги! - воскликнул Брусницын.

– Книги видим, а это, объясните, что? - сказал капитан, доставая с полки картонную коробочку. - Товарищи понятые! Убедитесь: коробка из-под папирос "Казбек", внутри пакетик, завернутый в фольгу. Разворачиваем… так! В пакетике - порошок светло-серого цвета. На вкус пробовать не будем! Все видели? Гражданин Брусницын, что скажете?

– Вижу впервые! Может, Рита знает? - хрипло сказал Брусницын.

– Ваша жена задержана с точно таким же порошком, и, уверен, уже дает показания, - сказал штатский. - Записали в протокол, товарищ майор?

– Записал, - хмуро откликнулся тот.

– Надо еще поискать в книгах! Смотрите внимательно - нет ли там наркотических бланков?

– Э-э, да тут заграничные издания! Что будем делать?

– Это не по нашей части, - ответил Иванов.

– Брать все подряд, потом разберемся, - приказал штатский и откинул крышку пианино.

– Осторожно - взорвется, - не выдержал Рубашкин, заметив, с какой ненавистью посмотрел на него штатский.

– Доиграешься, гад, - сказал он.

К четырем часам обыск подошел к концу. Штатский и капитан устроились по обе стороны от писавшего протокол майора и по очереди диктовали список изъятых книг. Рубашкин расслышал фамилию штатского - Арцыбулин.

Наконец позвали понятых, и те расписались.