Плохой Санта

– Ты выкладываешься на тысячу процентов. Я без тебя как без рук. Но не вздумай подставить меня и разбить моё сердечко, Томми Ли. Оно не выдержит ещё одного удара. Если ты меня предашь, я стану чёрствой злобной сукой. А потом настанет pizdets.

Томми Ли покосился на меня с осторожностью.

– Когда ты начинаешь ругаться непонятными русскими словами, мне становится очень страшно.

– Правильно, Томми. Ну что, пора выдвигаться?

Томми сверился с расписанием и кивнул.

– Пора. Йорк, детка, это город, где нужно выдвигаться очень и очень заранее и даже раньше, если не хочешь опоздать.

* * *

Мой менеджер оказался прав.

Презентация и встреча с читателями не обошлась без неудобных и каверзных вопросов. Присутствовали и журналисты, жадные до грязных сплетен.

Я поступила так, как посоветовал приятель.

Судя по реакции публики, собравшиеся были удивлены. Но это был приятный шок со знаком плюс.

У меня немного приподнялось настроение. Томми Ли сжал плечо пальцами и наклонился, поцеловав меня в щеку.

– Всё прошло отлично! А теперь разминай пальчики, красавица. Пора раздавать автографы!

Я улыбнулась читателям, выстроившимся в длиннющую очередь. Я понимала, что через час у меня сведёт пальцы от бесконечного подписывания книг.

Но это была приятная усталость… Так что я не стала ворчать и ныть, а начала подписывать книги.

– Для Маргарет…

– Для Уитини от Кэс…

– Для любимой жены Меган от Стивена…

– Для Оливии…

Ажиотаж был невероятный. Я подписывала книги, уже не поднимая головы. Голоса слились в один гул.

Поэтому когда на стол легла ещё одна книга, я машинально открыла её и спросила:

– Кому подписать?

– Моей любимой, – раздался низкий, хриплый голос.

Ручка дрогнула у меня в руках. Я подняла взгляд, не веря своим глазам.

Передо мной стоял мой Плохой Санта.

Клаус Ольсен выглядел презентабельно в тёмных джинсах строгого покроя, в рубашке тёмно-бирюзового цвета, обтянувшей широченные плечи.

– Ты?

– Я купил твою книгу и отстоял очередь. Всё как положено, ради автографа, – улыбнулся Лукас как ни в чём не бывало. – Теперь прошу, чтобы ты подписала для меня книгу. И лучше не задерживать очередь. А то на меня сзади напирают дамочки…

– Хорошо, – ослабевшим голосом произнесла я и взялась за ручку. – Как подписать книгу, мистер Ольсен?

– Спасибо, – Лукас прочистил горло. – Напишите так: «Самой чудесной девушке на всём белом свете, которую я едва не потерял…» Записали? Отлично! На чём я остановился? Ах да, «… которую я едва не потерял, но вовремя схватился за свой худой умишко. Надеюсь, что вовремя!»

– Это всё? – спросила я.

– Нет. Ещё напишите вот что. Уверен, что вы знаете русский. Итак, напишите: «Ya tebya lyublyu, Mariya!»

Моя рука с ручкой застыла над разворотом книги.

– Уверены?

– Да. Это, оказывается, на самом деле очень страшные слова, означающие, что ты попал. Но я не из тех, кто прячется от страха.

Лукас наклонился и пошевелил губами, читая написанное, потом отобрал у меня ручку и дописал снизу.

«Du ved vel, at jeg elsker dig?»

Я с трудом прочитала надпись.

– Это на норвежском? Звучит, как проклятье шамана, – улыбнулась я.

– В каком-то смысле так и есть.

Клаус захлопнул книгу и протянул её мне со словами:

– Я подожду, пока ты закончишь с этой толпой фанатов.

– Их много. Тебе придётся ждать очень долго, Клаус.

– Не дольше, чем ты ждала, пока я решусь сделать шаг навстречу.

Лукас поцеловал мою руку и отошёл.

Я взволновалась и с трудом заставила себя сосредоточиться на раздаче автографов.

В голове метались беспокойные мысли.

Я сильно хотела поверить, что это не сон! Но вдруг Лукас опять выкинет что-то и решит уйти, оставив меня одну?

Глава 52. Лукас

Ни находясь посреди военных действий, ни перед самым опасным трюком…

Никогда!

Никогда в жизни я не волновался так, как сейчас.

Притащился в мать его, Нью-Йорк, бурлящий жизнью. Только для того, чтобы признаться: мне тоскливо без крошки Марии, к которой я попал по ошибке.

Попал по ошибке и пропал.

Отпускать Марию было очень тяжело. Но я слишком хорошо понимал разницу между нашими темпами жизни.

Я считал, что недостоин её.

Поселить красотку в глуши и губить Марии жизнь – не самая лучшая идея.

А я привык жить в доме. Мне нравится тишина и спокойствие леса, размеренный темп жизни.

Старею, наверное, как сказал Майки.

Я даже не развернул открытку, которую торопливо всунула мне в руки на прощание Мария.

Боялся, что там огромными буквами будет написано: «Клаус, ты мудак!»

Я дал себе слово, что не стану тянуть Марию в трясину сельской жизни.

Но почему-то начал наводить порядок в доме. Обновил интерьер кабинета и даже отремонтировал кресло-качалку, поставив у окна.

Нахрена, спрашивается? Ответить я не мог.