Плохой парень

- Нет, - отрицательно качнула головой. Внутренне почувствовала, что Доминик не просто так задавал этот вопрос. Это был намек на то, что эту тему не стоило затрагивать. И, действительно, Моно больше ничего не сказал. Оставил меня с этим «нет», а я из-за этого еще сильнее нахмурилась и даже немного обиделась. Хотя, в тот же момент задалась вопросом, а рассказала бы я ему про ситуацию с моей мамой? Наверное, нет. Мы начали встречаться, но в некоторых моментах все еще держали друг друга на вытянутой руке.

Телефон в кармане юбки завибрировал и я достала его. Увидела, что звонил Бенуа.

Глава 38. Впервые

Я так и не ответила на звонок Бенуа. Более того, быстро спрятала телефон в карман, пока Доминик не заметил, чье имя высветилось у меня на дисплее. Из-за этой скрытности чувствовала себя ужасно, но я считала, что Бенуа заслуживал того, чтобы я с ним нормально поговорила, а сейчас это навряд ли получилось бы сделать.

- Что с тобой? – машина остановилась на светофоре и Доминик скользнул по мне взглядом. Я старалась вести себя, как обычно, но, наверное, он все же сумел что-то рассмотреть в моих глазах.

- Ничего, - качнула головой и отвернулась к окну.

Я чувствовала, что телефон в кармане вновь, раз за разом, вибрировал. Понимала, что Бенуа, наверное, сильно волновался, из-за чего решила написать ему сообщение:

«Со мной все хорошо. Пожалуйста, не переживай, я никуда не пропала. Позже поговорим».

После этого отключила телефон и сжала его в ладони. Меня изнутри что-то грызло, выворачивая душу наизнанку и я испытывала невыносимо сильную вину перед Бенуа. Он так долго доказывал, что настроен ко мне серьезно, а я начала встречаться с другим, еще даже не расставшись с Бенуа. Насколько же я ужасна? И, понимая, что завтра в Сорбонне мне придется сказать ему, что мы расстаемся, я сильно нервничала. Боялась ранить Бенуа.

Думая о всем этом я все сильнее нервничала, но, когда, мы заехали в первый округ, я, затаив дыхание, буквально прилипла к боковому окну, а потом взволнованно прошептала:

- Его поставили…

Колесо обозрения, которое ранее каждый год с ноября по февраль ставили на площади Согласия, в этом году перенесли в сад Тюильри и сейчас я его заметила издалека, с замиранием сердца наблюдая за тем, как завораживающе сверкали огни кабинок.

- Доминик, пожалуйста, поехали к колесу. Покатаемся на нем, - умоляюще попросила, обернувшись к парню. По взгляду Моно поняла, что от моей просьбы он не был в восторге. Ему явно не были присущи такие романтичные вещи, как посещение колеса обозрения. – Ну, пожалуйста, умоляю, поехали. Я очень хочу покататься.

Я была настолько взволнована видом колеса, что у меня даже ладони подрагивали. И, чтобы уговорить Доминика я взвинчено приподнялась, после чего поцеловала Моно в щеку. Это был поступок под действием момента и я заметила то, как Доминик, не отрывая взгляда от дороги, приподнял бровь. Я сама от себя такого не ожидала и, поняв, что сделала, ощутила себя неловко, но все же опять прошептала:

- Пожалуйста. Поехали к колесу.

Доминик свел брови на переносице, но все же на очередном повороте свернул направо и уже через пять минут мы подъехали ко входу в парк. Я тут же вышла на улицу и оглянулась по сторонам, после чего, от нетерпения переступив с ноги на ногу, подождала, пока Доминик подойдет ко мне, после чего ринулась вперед.

- Быстрее, там может быть очередь, - сказала Моно, даже не замечая того, насколько радостно улыбалась в этот момент. Вблизи колесо было просто невероятно огромным и при виде него я была готова хлопать в ладони. Хотелось вообще сорваться с места и побежать вперед.

Доминик же на все смотрел с безразличием, но, положив ладони в карманы джинсов, все же шел за мной.

Когда мы подошли к кассе, я почувствовала себя неловко. Оказалось, что билет стоил двенадцать евро, а у меня было только десять, но, прежде чем я успела, что-либо сказать, Доминик уже заплатил за нас.

- Спасибо, - растеряно сказала, опустив взгляд. – Я тебе позже верну деньги за билет…

- Больше никогда такого не говори, - эти слова были сказаны очень жестко. Доминик даже оскалился. В этот момент я еще не понимала, что своими словами о возврате денег оскорбила его. Единственное, что я смогла, так это растерянно кивнуть и пойти к кабинкам. Каждая из них была рассчитана на восемь человек, но в нашей были только мы вдвоем.

Доминик сел посередине и достал телефон, с равнодушием листая в нем вкладки, а я прислонилась лбом к холодному стеклу и посмотрела на улицу. У меня в груди бурлило предвкушение, ведь я так давно хотела покататься на колесе, но чем выше поднималась кабинка, тем более отчетливо я осознавала, что забыла одну очень важную вещь – я, черт возьми, высоты боялась.

Кабинка поднялась на пять метров, а я уже отсела от окна. На десяти метрах я умостилась рядом с Домиником, который все еще читал что-то в телефоне. На пятнадцати метрах кабинка качнулась и я в лихорадочном движении села Моно на колени.