Когда я растянулась в его постели, совершенно голая, чувствуя себя драгоценной и могущественной, он кружил вокруг матраса, как тигр в клетке, наблюдая за мной со всех сторон. Он открыл бумажник, лежавший на тумбочке, и вытащил презерватив.
— Ты все равно собирался с кем-нибудь здесь переспать, не так ли? — пробормотала я, следя за ним сквозь полуприкрытые глаза.
— Ни одна из них не была бы и наполовину такой запоминающийся, как ты.
— Я не могу поверить, что мы делаем это.
— Не могу поверить, что мы так долго ждали, — ответил он.
Он демонстративно намотал презерватив на свой пенис, и я судорожно вздохнула, когда он ткнул в мой вход.
Он поцеловал меня в веки, потом в лоб, потом в щеку.
— Мне жаль, что тебе пришлось столкнуться с такой ерундой, но я обещаю, что не допущу, чтобы между нами произошло то, чего ты не хочешь.
Но я уже знала, что это неправда, потому что мое сердце переворачивалось с ног на голову каждый раз, когда он смотрел на меня, и я знала, что никогда не позволю себе иметь его.
Я была слишком напугана.
Слишком хрупкая.
Он поцеловал меня, когда входил в меня. Сначала было чертовски больно, и я зажмурилась и вцепилась в него изо всех сил. Несмотря на то, что я должна была чувствовать себя жалкой — двадцатидевятилетней девственницей, матерью-одиночкой, — он заставил меня почувствовать себя красивой, ценной и редкой.
Когда он начал двигаться внутри меня, мое сердце сделало опасные, радостные, тревожные движения в моей груди, и я была на восемьдесят три процента уверена, что у меня сердечный приступ.
Я редко думала об этом больше, но то, что случилось с Робом, действительно меня вывело из себя. Каждый раз, когда я закрывала глаза, за моими веками проносились воспоминания.
Слезы начали катиться по моим щекам.
Я боялась, что Круз остановится, но он этого не сделал.
Круз целовал каждую слезу, скользя в меня и обратно, подозреваю, не из-за собственного удовольствия, а потому, что он знал, что если мы остановимся, я почувствую себя полной неудачницей и не смогу встретиться с ним или с собой. больше.
Но потом, после первых нескольких минут, стало довольно хорошо.
Но все равно пятерка за усилия и четверка за то, как я себя чувствую. Полный и пушистый и сытый.
Я не кончила, но я была близка.
Он так и сделал, и, как и обещал, как только он узнал, что его мальчики плывут на север, он вытащил его, несколько раз дернул себя с презервативом и нашел в нем свое освобождение.
После этого мы просто молча смотрели на потолок. Его рука легла мне под плечи. Энни Холл играла без звука по телевизору перед нами. Я разрывалась между слезами и ссорой с ним.
Я не сделала ни того, ни другого.
Вместо этого я дернула его за вьющиеся светлые волосы на груди и пробормотала ему в подмышку: — Ничего, если я проведу здесь ночь?
Он поцеловал меня в волосы, но не ответил.
Я восприняла это как «да».
ГЛАВА 16
Теннесси
Следующие шесть дней были неожиданным блаженством, полным хорошего времени с Биром и палящими жаркими ночами с Крузом.
Наши семьи многое делали вместе, но мне удалось не присутствовать большую часть из них, сославшись на тот факт, что я не та, с кем Костелло действительно нужно познакомиться, и что у меня есть сын-подросток, который не нашел бридж да и гольф тоже занимательный.