Плохой и очень плохой

Наспех вспомнив пару фраз Элли, Мики разомкнула губы и осеклась.

Дэвид неожиданно крепко прижал ее к себе, обжигая теплым дыханием ухо и щекоча мягкими темными волосами щеку.

— Где ты была? Я знал, что ты вернешься. — Он говорил тихо и к этим словам добавлял еще что то, но Мики потеряла их смысл.

Она оцепенела. От дыхания и шепота, по позвонкам быстро пробежалось тепло. В этом парне было столько сдержанной, но неподдельной радости, что ее личные внутренние рецепторы отреагировали. Что то внутри зашевелилось, порождая приятную гамму смешения чувств. Умиротворяющих, но в тот же момент беспокойных. Они сплелись воедино.

Мики так давно не обнималась вот так просто и искренне. Когда она прикрыла веки — кто то незримый постучал по ее голове, стремясь вернуть ее в сознание. Помогло не до конца. Некто невидимый взял дубинку и со всего маха ударил и пелена накрывшая мысли — рухнула.

Мики нахмурилась, открыла глаза. Парень все еще ее обнимал и не подозревал какие мыслительные процессы происходили в голове Микеллы. Она по прежнему ощущала мягкость темных, небрежно уложенных волос и легкий запах травянистого шампуня. Но теперь она вернулась в свое привычное состояние и ее уже пережитые ощущения от объятий не цепляли.

Закатив глаза, пока Дэвид все равно не видел, она похлопала его по спине ладонью.

— Лучше расскажи как ты, Зефирка. — Мики поджала губы, почувствовав как объятия парня стали теснее.

Осознав, что Дэвид отстраняется и сейчас посмотрит в ее глаза — Мики быстро расслабила мышцы подбородка и напрягла верхнюю часть скул вместе со лбом. Эту мимику она оттачивала до автоматизма. Именно так выглядела Эль Крамер — всегда с удивленно распахнутыми глазами и чуть приоткрытым ртом. Даже улыбалась всегда уголками, не напрягая челюсть. Мики считала такое выражение лица немного "дебильным" и очень надеялась, что в будущем у нее такая мимика не войдет в привычку.

Дэвид снова задержал взгляд на лице Мики, всматриваясь в каждую черту. Она тоже его рассматривала. Особенно концентрировала внимание на его глазах с гетерохромией.

На ее вопрос парень совсем не спешил отвечать. Затягивающееся молчание и переглядки вызывали у "новой Элли" раздражающее томление от ожидания какого то сдвига в общении.

Когда Мики снова сделала попытку заговорить, молодой наследник приложил кончики пальцев к ее губам. Девушка замерла, стараясь не выдавать удивление.

— Они же давно знакомы. Может у них это такая форма приветствия была? — Мысленно обратилась сама к себе Мики. В этот момент поняла, что Дэвид смотрит на ее губы. — Ой да ладно? Серьезно? Не мужик, засасывать меня не надо! Давай обойдемся без обмена слюнями хотя бы ближайший час.

Мысли Микеллы протестовали. Зрачки округлялись. Момент томительно растягивался. Дэвид продолжал держать взгляд на ее губах. Едва слышно выдохнув, он снова посмотрел ей в глаза.

— Что произошло тогда? — Наконец заговорил наследник и отстранился до конца.

Мики только сейчас осознала — все это время он ее обнимал, и вот только прервал объятия. Мысленно выдохнув, отметила, что голос парня потяжелел.

— Не помню. Просто однажды стало совсем темно. — Начала Мики, незаметно отойдя на полшага назад. — Когда пришла в себя, узнала что родители погибли, а я была в коме. Дальше началась новая жизнь и я к ней привыкала. Было сложно снова вернуться…

Дэвид слушал не перебивая, пока Мики рассказывала про бабушку, у которой жила и про все остальное. Она даже со слезами на глазах поведала о том, как терпел крах бизнес родителей и как непросто было разобраться с кучей разных свалившихся на нее проблем. Рассказала про отношения с бабушкой, которая хоть и сноб, но помогла ей в решении многих экономических и прочих вопросов. Ведь она, Элли — во многом не разбирается, особенно когда дело касается бизнеса. Но сейчас она хочет учиться, дабы стать примером для покойных родителей. А еще она очень скучала, но неуверенность в себе и своем будущем так мешали дать весточку.

Дэвид отошел от нее, большую часть рассказа Мики стоял к ней спиной, но она была уверена — он вслушивался в каждое слово. Спина Дэвида выдавала напряженность.

— Он злится. Хорошо хоть не на меня. Ой, ну какая драма вырисовывается. — Мики в такие моменты позволяла уголкам губ злорадно поползти вверх. — Ну я тоже страдаю по жизни, живу же с этим.

Мики снова разговаривала сама с собой. Это была ее частая привычка. Иногда общение с собой происходило вслух. Или как сейчас про себя, но громко. Она считала себя саму — лучшим своим собеседником.

— Как ты могла? — Дэвид кинул камушек в остатки окна на руинах стены и попал по стволу дерева. — Я же тебя мысленно почти похоронил.

— Прости… — Губы Мики дрогнули, глаза наполнились влагой и по щекам побежали соленые дорожки.

Плакать красиво — талант. Плакать так, чтобы все вокруг сразу хотели тебя пожалеть — искусство, отрабатываемое годами. Мики его освоила еще с приюта. Сейчас, она с гордостью демонстрировала свое мастерство на практике.

В разноцветных глазах наследника отразилось то, что она хотела у него вызвать — сожаление и уходящую злость.