Наутро тетка Наталья разбудила меня ни свет ни заря и печально сообщила:
- Старик-то утоп...
Я моргал сонными глазами, не понимая, о ком она говорит. Наконец, придя в себя, я спросил ее:
- Как? Не может быть! Вы уверены?
- Да-а... Вот так... - вздохнула хозяйка, словно не слыша меня.
Я пристально смотрел на нее, не зная, что сказать. Тетка Наталья, думая, верно, что я своим взглядом стараюсь выпытать у нее какой-то секрет, наклонившись ко мне, зашептала, должно быть, первый раз в жизни зашептала:
- Утопился он! Точно знаю!
- Так как же он утопился? Что вы такое говорите? Зачем? Да еще сам! По своему собственному желанию! Он же боялся этого! - заорал я.
- Ш-ш-ш! - тетка Наталья поднесла палец к губам. - Вот то-то и оно! Рак у него нашли. Болезнь такая. Смертная. Не говорила я тебе... Почти делать-то уже не мог ничего, а нет-нет да за водой сходит... на рыбалку опять же. Ночью хуже всего ему было! Слыхал, может, как выл? Да вы, молодые, крепко спите-то... Конечно! Вот думал он, наверное, станет ему совсем худо, слягет, что тогда? Жене ухаживать. А и без того весь дом уж на ней одной. Не захотел он, видать, дожидаться-то этого. А жена-то у него верующая, вишь, какая! А самоубийство - грех... Ой, грех! Он выспрашивал у меня как-то про это. Вот он и подстроил все так... Только ни-ни! Никому! Понял?
Я до сих пор не знаю, были ли правдой те слова тетки Натальи, но, часто бывая потом в тех краях, объезжал я тот поселок у самого моря стороной.