Плохой американец. Том II

В Желтых страницах я нашел адрес советского посольства и ориентируясь по автомобильному атласу быстро добрался до пункта назначения. Очень не хватало нормального навигатора, да и от смартфона с ютьюбом и подкастами я бы не отказался. Увы, на дворе — 69-й год, поэтому пришлось всю дорогу слушать радио. Под песни Ролингов и Doors я быстро доехал до столицы, протолкался по пробкам в центр города.

И тут, у посольства, меня ждал первый облом. Негде было припарковаться — обочины были забиты машинами. С трудом найдя место в соседнем квартале и запихав четвертаки в паркомат, я стал фланировать вокруг дипломатического представительства. Оно внушало — большое имперское здание, окруженное массивной оградой.

Здесь меня ждал второй фейл. Посольство пикетировали евреи. Группа бородатых, пейсатых мужчин с транспарантами требовала выезда для «богоизбранного» народа, а заодно свободы Синявскому и Даниэлю. Человек сто вяло скандировали что-то невнятное под присмотром зевающих полицейских.

— Кому они требуют свободу? — поинтересовался я у длинноногой фигуристой блондинки с блокнотом. Ее карие глаза — огромные и пропорционально поставленные — прекрасно гармонировали с прямым носом, пухлыми губами. Блестящие светлые волосы струились вдоль спины и ниспадали каскадом почти до самой талии.

— Каким-то советским поэтам — девушка мимолетно на меня взглянула, продолжила записывать что-то.

— Ты журналистка! — догадался я, заметив значки стенографирования. Скоропись нынче важная опция для «акул пера».

— Да — блондинка повернулась ко мне, оценивающе посмотрела. Выглядел я хорошо — черное кашемировое пальто, брюки с лаковыми ботинками, шелковый шарф. Не хватало только шляпы, но в этот раз я не стал ее брать с собой — А ты…

— Питер Уолш, музыкант.

— Аманда Гортон, помощник редактора Вашингтон Пост.

Ого! Блондиночка то оказывается работает в главной американской правительственной газете.

— И что музыкант делает у советского посольства? — иронично спросила Аманда, поднимая бровь. Черты лица у нее были тонкими, можно сказать аристократическими. Нежный макияж, дорогое белое пальто дополнял образ мажорки.

— Хотел встретиться с атташе по культуре, договориться о гастролях моей рок-группы в Союзе — на голубом глазу заявил я.

Журналистка рассмеялась, еще раз оглядывая меня с ног до головы. На щеках Аманды появились милые ямочки.

— А ты смешной. Про железный занавес и запрет рок-музыки в Союзе ты, конечно, не слышал?

— Почему не слышал? — театрально обиделся я — Моя музыка сломает занавес!

Тем временем евреи разошлись, выкрики стали громче, толпа принялась напирать. К ограждению, поигрывая дубинками, подтянулась полиция. Копы мигом охладили пыл протестующих.

— Ничего не будет — вздохнула Аманда.

— А ты думала они прорвут оцепление и штурманут советское посольство? — теперь уже засмеялся я — И у тебя будет «срочно в номер»…

— Нет, конечно — журналистка пожала плечами — Но хоть что-то, чтобы оживило заметку.

Я еще раз оглядел площадь перед посольством. Ее в будущем назовут именем убитого Немцова. Нагадить России, которая так нагадила с Борькой Штатам. Ловить тут было нечего. Ни один вменяемый советский дипломат здесь не появится.

— Хочешь кофе? — я нацепил солнцезащитные очки — Я тут рядом видел кофейню.

— А ты стремительный! Не надо меня кадрить, я на работе.

— Какой кадреж? — развел руками я — Просто согреться.

— Ладно, пойдем — Аманда убрала блокнот в дамскую сумочку, вопросительно на меня посмотрела.

— Туда.

Через пять минут мы уже пили очень хороший, горячий кофе сильной обжарки в уютной кафешке. Тут было полно народу, между столиками сновали официантки.

— Ну и какую музыку ты играешь? — полюбопытствовала Аманда отламывая кусочек французского круассана, который я ей купил к кофе.

— Новое направление. Темный рок.

Около получаса мы мило болтали и мне даже удалось выцыганить телефончик журналистки под соусом встретиться и дать послушать музыку, которая порвет ей сознание. Аманде было 22 года, происходила она родом из известной вашингтонской семьи — папаша был лидером большинства Палаты представителей, мама рулила юридическим отделом в Standard Oil.

О своих родаках Аманда отзывалась с большой гордостью, а когда она невзначай выложила на кофейный столик ключи от машины с брелком Кадиллака, я понял, что тут ловить нечего. Эта блондиночка не для меня. Такая раздвинет ножки только перед таким же мажорчиком из Лиги Плюща. Да и то поломается еще как следует.

Я даже испытал некоторое чувство облегчения, когда Аманда попрощалась и свалила. Заказал себе еще большую чашку капучино, пару готовых мясных салатов перекусить. Когда я уже заканчивал свой обед, мне, наконец, повезло — расслышал как за соседним столиком тихо говорили по-русски.

— … да не буду я это делать!

— Ты коммунист или нет?

— Ну коммунист.

— Что за ну? Совсем тут обуржуазился… Вот дождешься ты Витька, что я напишу докладную товарищу Савельеву…